Unknown

потому, что обездвиженное тело не способно на такое действие.

Еще шорох, какой-то скрип... Александр сосредоточился на звуках и определил, что наместник копошится в районе своего любимого, огромного кресла.

Изматывающее нервы ожидание — ожидание страха, не предвкушение счастья — принуждало тело напрягаться, искать возможность освобождения. И вдруг случилось подобие чуда.

После странного тихого щелканья — чем эта скотина там занимается? — Саше удалось закрыть глаза. Победа не окрылила — какая разница, оттрахают тебя зажмуренного или пялящегося в подушку — но дала надежду на изменение положения.

«Дышать стало легче. Язык шевелится. А ну...»

Выругаться не получилось — горло продолжала стискивать

невидимая удавка, чуть более деликатная чем та, которую заработал Хайнц. Проверки — а получится ли открыть рот, а повернется ли голова? — заняли некоторое время, а потом, когда удалось шевельнуться и уложить щеку на подушку, стало ясно, чем занимается Арек.

Предполагаемый насильник даже не озаботился поисками

презерватива. Он вообще ничем не озаботился — замотался в

накидку и полотенце, уютно устроился в кресле, уложил на ко-

лени ноутбук и увлеченно щелкал мышкой, примощенной на

подлокотник, не отрывая взгляда от дисплея.

Возможность говорить возвращалась долго — Александру

казалось, что он безмолвно стоит в приглашающей позе целую

вечность. Но путы с горла все-таки исчезли, и он, обретя не

подвижность, но хотя бы дар речи, хрипло спросил:

— Чем ты там занимаешься?

— Термы строю. Народ туда ходит, купается, вино пьет и радуется. У города репутация повысилась — о-го-го!

— Я тебя поздравляю, — кисло сказал Саша. — Сними путы, пожалуйста.

— И население прибывает. Со страшной скоростью. Скоро уровень выйдет.

— Сними...

От очередного рывка Александр повалился набок. Поза перестала быть вызывающей — стала нелепой, смешной и ни капли не обольстительной. Свести колени по-прежнему не

получалось, зато стало удобно смотреть на Арека. И дышалось

легко. И можно было материться и проклинать, сколько хочешь, но вот беда — расхотелось. Злость частично растаяла, частично обратилась на себя.

«Какого черта я начал его задирать? Прицепился к стоящему члену... он ведь и не лез ко мне всерьез, это было мимолетное касание. Обычное проявление физиологии. А я сам привлек внимание, спровоцировал. Вот дурак...»

— Сними, лежать неудобно, — попросил он.

— А что мне за это будет? — лениво поинтересовался Арек.

— Давай я тебе минет сделаю?

— Не... опасно. Укусишь со зла, как я потом?

Саша фыркнул. Подумал, перебрал альтернативные варианты, не нашел подходящего и пообещал:

— Не укушу. Я осторожно.

В общем-то, торг был бессмысленным — путы растворялись, вот уже и ноги двигались, только онемение осталось — но ситуацию требовалось обговорить. И так слишком много недосказанности.

— Я должен тебе поверить?

— Я прежде тебе гадостей не делал, — напомнил Саша. — Не до разумения — были. Но это стечение жизненных обстоятельств.

— Я тебе вроде тоже гадостей не делал... — рассеянно ответил Арек. — Но ты мне не веришь. Что ты сразу в путах подумал? Первое?

— Подумал, что удавлю, когда отпустишь.

— Всерьез решил, что я тебя насиловать начну?

— Знаешь... в таком положении...

— Книга «Искусство любви в путах» уже пятьсот лет на втором месте продаж. На первом Книга Пепла и Пламени — собрание священных текстов.

— Гм...

— В эротических играх есть место и господству и подчинению. В эти игры можно играть по-разному, — поймав взгляд

Саши, Арек ответил на невысказанный вопрос. — Нет, мы с

мужем не увлекались. Пару раз сходили в клуб, посмотрели на

представления... это было чистое восхищение точностью магии,

не дань возбуждению.

— Мне как-то и в голову не приходило... Не то, что вы могли

ходить по таким клубам. Что есть такое... искусство. Что это не

только...

— У каждой медали есть оборотная сторона... Уровень!

Уровень!

— Правда? Это цветочные часы теперь будут?

— Ага.

Мышка защелкала еще быстрее. Арек уткнулся в ноутбук,

позабыв об эротических играх. Александр сел, повел плечами,

разминая мускулы, и с искренней досадой проговорил:

— Это бессмысленно. Просто так, безоговорочно, безог-

лядно, ни ты, ни я друг другу верить не сможем. Надо... при-

выкнуть, что ли? Узнать поближе. Но это не наш случай. Что

успеешь за десять встреч? Или сколько осталось? Девять,

восемь?

— Что-то он повис на автосохранении... уф-ф... Пропустило!

Я тебя внимательно слушаю, не вздумай обижаться. Я слушаю и

размышляю. И у меня есть поправка к прежнему соглашению.

Поправка звучала ошеломляюще. И была связана с изме-

нившимся семейным положением господина наместника. Ко-

ли чество встреч теряло числовую определенность — не шесть-

семь-восемь — оно заменялось сроком. «На то время, пока я

буду состоять в браке с Хайнцем. Если, конечно, мне по каким-

то причинам не придется уехать с Тагана». Получалось — на

год. Около года. Примерно столько времени должен был про-

существовать фиктивный брачный союз.

В первую минуту Саша обрадовался перспективе и открыл

рот, чтобы сказать: «Да, конечно!», но прикусил язык. Арек

устраивал его как принимающий партнер в сексе, как надежный