потому, что обездвиженное тело не способно на такое действие.
Еще шорох, какой-то скрип... Александр сосредоточился на звуках и определил, что наместник копошится в районе своего любимого, огромного кресла.
Изматывающее нервы ожидание — ожидание страха, не предвкушение счастья — принуждало тело напрягаться, искать возможность освобождения. И вдруг случилось подобие чуда.
После странного тихого щелканья — чем эта скотина там занимается? — Саше удалось закрыть глаза. Победа не окрылила — какая разница, оттрахают тебя зажмуренного или пялящегося в подушку — но дала надежду на изменение положения.
«Дышать стало легче. Язык шевелится. А ну...»
Выругаться не получилось — горло продолжала стискивать
невидимая удавка, чуть более деликатная чем та, которую заработал Хайнц. Проверки — а получится ли открыть рот, а повернется ли голова? — заняли некоторое время, а потом, когда удалось шевельнуться и уложить щеку на подушку, стало ясно, чем занимается Арек.
Предполагаемый насильник даже не озаботился поисками
презерватива. Он вообще ничем не озаботился — замотался в
накидку и полотенце, уютно устроился в кресле, уложил на ко-
лени ноутбук и увлеченно щелкал мышкой, примощенной на
подлокотник, не отрывая взгляда от дисплея.
Возможность говорить возвращалась долго — Александру
казалось, что он безмолвно стоит в приглашающей позе целую
вечность. Но путы с горла все-таки исчезли, и он, обретя не
подвижность, но хотя бы дар речи, хрипло спросил:
— Чем ты там занимаешься?
— Термы строю. Народ туда ходит, купается, вино пьет и радуется. У города репутация повысилась — о-го-го!
— Я тебя поздравляю, — кисло сказал Саша. — Сними путы, пожалуйста.
— И население прибывает. Со страшной скоростью. Скоро уровень выйдет.
— Сними...
От очередного рывка Александр повалился набок. Поза перестала быть вызывающей — стала нелепой, смешной и ни капли не обольстительной. Свести колени по-прежнему не
получалось, зато стало удобно смотреть на Арека. И дышалось
легко. И можно было материться и проклинать, сколько хочешь, но вот беда — расхотелось. Злость частично растаяла, частично обратилась на себя.
«Какого черта я начал его задирать? Прицепился к стоящему члену... он ведь и не лез ко мне всерьез, это было мимолетное касание. Обычное проявление физиологии. А я сам привлек внимание, спровоцировал. Вот дурак...»
— Сними, лежать неудобно, — попросил он.
— А что мне за это будет? — лениво поинтересовался Арек.
— Давай я тебе минет сделаю?
— Не... опасно. Укусишь со зла, как я потом?
Саша фыркнул. Подумал, перебрал альтернативные варианты, не нашел подходящего и пообещал:
— Не укушу. Я осторожно.
В общем-то, торг был бессмысленным — путы растворялись, вот уже и ноги двигались, только онемение осталось — но ситуацию требовалось обговорить. И так слишком много недосказанности.
— Я должен тебе поверить?
— Я прежде тебе гадостей не делал, — напомнил Саша. — Не до разумения — были. Но это стечение жизненных обстоятельств.
— Я тебе вроде тоже гадостей не делал... — рассеянно ответил Арек. — Но ты мне не веришь. Что ты сразу в путах подумал? Первое?
— Подумал, что удавлю, когда отпустишь.
— Всерьез решил, что я тебя насиловать начну?
— Знаешь... в таком положении...
— Книга «Искусство любви в путах» уже пятьсот лет на втором месте продаж. На первом Книга Пепла и Пламени — собрание священных текстов.
— Гм...
— В эротических играх есть место и господству и подчинению. В эти игры можно играть по-разному, — поймав взгляд
Саши, Арек ответил на невысказанный вопрос. — Нет, мы с
мужем не увлекались. Пару раз сходили в клуб, посмотрели на
представления... это было чистое восхищение точностью магии,
не дань возбуждению.
— Мне как-то и в голову не приходило... Не то, что вы могли
ходить по таким клубам. Что есть такое... искусство. Что это не
только...
— У каждой медали есть оборотная сторона... Уровень!
Уровень!
— Правда? Это цветочные часы теперь будут?
— Ага.
Мышка защелкала еще быстрее. Арек уткнулся в ноутбук,
позабыв об эротических играх. Александр сел, повел плечами,
разминая мускулы, и с искренней досадой проговорил:
— Это бессмысленно. Просто так, безоговорочно, безог-
лядно, ни ты, ни я друг другу верить не сможем. Надо... при-
выкнуть, что ли? Узнать поближе. Но это не наш случай. Что
успеешь за десять встреч? Или сколько осталось? Девять,
восемь?
— Что-то он повис на автосохранении... уф-ф... Пропустило!
Я тебя внимательно слушаю, не вздумай обижаться. Я слушаю и
размышляю. И у меня есть поправка к прежнему соглашению.
Поправка звучала ошеломляюще. И была связана с изме-
нившимся семейным положением господина наместника. Ко-
ли чество встреч теряло числовую определенность — не шесть-
семь-восемь — оно заменялось сроком. «На то время, пока я
буду состоять в браке с Хайнцем. Если, конечно, мне по каким-
то причинам не придется уехать с Тагана». Получалось — на
год. Около года. Примерно столько времени должен был про-
существовать фиктивный брачный союз.
В первую минуту Саша обрадовался перспективе и открыл
рот, чтобы сказать: «Да, конечно!», но прикусил язык. Арек
устраивал его как принимающий партнер в сексе, как надежный