Unknown

Мясо пахло очень привлекательно, горячая лепешка так и

просилась, чтобы ее откусили, но хотелось утрясти все воз-

никшие вопросы сразу. Может быть, спокойный разговор о

магии развеет часть страхов?

— Я спрошу попозже. Договорились?

Арек кивнул и принялся за еду, игнорируя бормотание Хайн-

ца о немытых руках. Местная кухня ему нравилась, несмотря на

непривычные пряности и слишком резко пахнущую зелень. К

несомненным достоинствам относилось и то, что здесь подавали

к столу мясо копытных, а не рептилий со специфическим

привкусом или жареных насекомых.

Пообедали они, не отвлекаясь на застольные беседы и

ненужные тосты. Когда в тарелках остались только жалкие

кусочки овощей, стало ясно, что обратная дорога к машине

превратится в пытку. Дышалось тяжело — а каково Александеру

с его тесным поясом? А! Расстегнул...

— Хайнц... Можешь нарушить инструкцию еще разок?

Под гоните сюда машину, а? Сходите с Рейном, а мы тут пока

посидим, под куполом. Уважь просьбу!

— Только не снимайте защиту, хаупт, — старший смены был

удивительно сговорчив — воздух в парке явно волшебный.

Они рассчитались, получили вторую бутылку вина, чистую

пепельницу и остались под куполом вчетвером. Михаэль сидел

с отсутствующим видом, Люкса подавлял зевоту. Арек и сам

жалел, что ему приперло обедать вне дома. Так бы переползли с

балкона на кровать и...

— Я задам вопрос? Если не хочешь — не отвечай, — Александер выглядел чуть смущенным.

— Валяй.

— Как при всех этих возможностях ты получил свои шрамы?

И что произошло с твоим мужем? Он же был не слабее, чем ты?

— Не слабее... — оказалось, что боль в груди, мешавшая ему говорить о Грэге, все-таки никуда не делась. Она притаилась, позволяя упоминать имя в рассказах, озвучивать часть воспоминаний, но стоило коснуться черного дня, разрушившего привычную жизнь...

«Его любопытство объяснимо. И он заслуживает ответа.

Хотя бы потому, что честно принял свою роль и скрашивает мои одинокие ночи, не выпрашивая ничего взамен».

— Мы сняли браслеты, — стараясь контролировать голос, проговорил Арек. — Этого потребовал объект. Он был известным ученым, главой лаборатории по разработке ново-го типа андроидов. Он пытался обменять жизнь своего любовника, приговоренного к казни за убийство, на контейнеры с важными биологическими образцами. Штурм — объект сидел

в отсеке лабораторного комплекса, под защитой поля — нам не

разрешили. Опасались, что он успеет уничтожить контейнеры.

Ах, да... у нас никогда не выполняют требования террористов

и шантажистов. Не выпускают заключенных, не платят выкуп...

Такова политика Империи. Переговоры вел военный спецназ.

Мы сидели рядом, на подхвате, этого требовала инструкция.

Через шесть часов объект согласился передать один контейнер в

обмен на разговор с любовником. В этот момент сверху посту пил

приказ: забрать контейнеры любой ценой. Мы — я, Грэг и двое

спецназовцев — сняли браслеты и вошли в отсек. До объ ек та

мы не добрались, потому что он запустил механизм лик видации

лабо ратории при чрезвычайных ситуациях. Сила взрывов была

рассчи тана на уничтожение взбесившегося андроида. Мне

просто повезло... плюс я сумел выставить слабенький щит,

удержавший часть сложившихся бетонных плит.

— Без браслетов? — ошеломленно уточнил Михаэль.

— Жить захочешь — и без браслетов сотворишь.

Купол, закрывавший столик, уплотнился, придвинулся к стульям и потерял прозрачность. Наместник вдохнул, выдохнул и вернул контроль над заклинанием.

«Я в безопасности, — напомнил себе он. — Я в браслетах, я справлюсь с любой непредвиденной ситуацией».

До приезда джипа никто не проронил ни слова. Александер выкурил две сигареты и, похоже, жалел о заданном вопросе, Михаэль не отводил взгляда от границы щита, а Люкса старательно плел косичку из трех веточек зелени, завалявшихся на столе.

Поездка домой прошла в молчании. В особняке Арек, наплевав на приличия, укрылся в полумраке спальни, порадовавшись тому, что утром только чуть отдернул плотную штору. Солнце раздражало. Казалось, что оно безжалостно подчеркивает все недостатки и слабости, которые он прячет от чужих глаз. За последний год ему слишком часто приходилось выворачивать душу наизнанку — врачи, психологи, обеспокоенная родня... Все были уверены в том, что его надо тормошить и не позволять замыкаться в себе. И эта слаженная уверенность научила наместника ценить минуты покоя — благо, хоть на Таган большинству доброжелателей хода не имелось.

Дверь открылась и закрылась чуть слышно. Александер

подошел к кровати, осторожно снял с него туфли и улегся за

спиной, обхватывая рукой поперек живота. Тишина и ровное

дыхание любовника, щекочущее шею, оказались достаточно действенным лекарством от раздражения и дурных мыслей. Арек провалился в зыбкую дрему — лежал, не засыпая окончательно, улавливал далекие голоса телохранителей, звучавшие за окном,

прислушивался к скрипу паркета в коридоре и чувствовал приятное тепло и тяжесть руки спящего Саши.