Unknown

Он посмотрел в окно, за которым клубились тучи, и задумался о прихотях судьбы. День складывался из вех, отмечающих извилистую тропу. Сначала — отключение света и теплый

солнечный денек, подтолкнувший его к незапланированной прогулке. Затем встреча, разговор, внезапная слабость Арека, позволившая расправить невидимые крылья и примерить на себя гордое звание защитника. И резкая смена погоды, скорее

всего и усугубившая спровоцированный запиской приступ.

Когда Саша вынес Арека на улицу, то с удивлением обнару жил, что по небу с дикой скоростью несутся набухшие влагой об лака. Горы уже укрыла сизая чернота, а на город наступали первые дождевые отряды. Наступали стремительно и неотвратимо, как

кеннорийские флаеры, и заставляли распрощаться с мыслями о «бабьем лете» и пикниках на прогретых лужайках.

Алексей тогда коротко обронил: «Хаупт плохо реагирует на смену атмосферного давления. Не вовремя вы...».

Сейчас Александр и сам ощутил все прелести погодного скачка. В спальне скапливалась, давила предгрозовая духота — словно отражая напряженную, обещающую разразиться громом и молниями жизненную ситуацию. Вехи привели его к цели. Но каков будет итог этой встречи?

Первый раскат грома заставил наместника нахмуриться. Второй — открыть глаза. Саша поежился. Сонное недоумение во взгляде заставило его усомниться в том, что Арек помнит предшествующие события и осознает, кого именно обнимает за шею. А если сейчас разберется, окрысится и вышвырнет вон?

«Черт, как хочется продлить... и развить в соответствую щем направлении».

— Открой балконную дверь. Душно.

Саша выполнил просьбу с облегчением и сожалением одновременно. Холодный, мокрый ветер, перемешанный с каплями

дождя, ворвался в спальню, позволяя вдохнуть полной грудью,

вымел спертый воздух и отнял накопленное в объятьях тепло,

издевательски напоминая: «Это было не твое. Это украдено».

— Тебе лучше?

— Да. Сейчас выпью кофе с коньяком, и все пройдет. Подай мне сигареты.

Пепельница и портсигар нашлись на стеклянном столике.

Александр прикурил сигарету, наслаждаясь знакомым привкусом винограда, отнес ее Ареку. Поколебался и улегся обратно на кровать, не позволяя себе вольных движений и изображая

подставку для пепельницы. Гроза приблизилась, одна из молний ударила почти рядом, и в ответ над домом воздвигся бирюзовый щит-купол, отгородивший обитателей от внешнего мира.

— Хайнц — перестраховщик, — слабо усмехнулся наместник.

— Они о тебе заботятся. Искренне. Я заметил.

— Мы подружились. Насколько это возможно... Мне уютно.

Здесь... и с ними тоже уютно. Жаль, что придется уезжать. Я почти поверил в грядущую спокойную старость. Хотел остаться на Тагане навсегда.

— Ты уезжаешь? — не удержался от вопросов Саша. — Тебя переводят на другую работу? Когда? Скоро?

— Ага, на другую работу. Мужем принца Илле буду работать.

Скорей всего, на Кенноре. А когда это произойдет... не знаю.

Думаю, можно рассчитывать еще на полгода тихой жизни.

Недовольная гримаса, сопровождавшая эти слова, подстегнула любопытство. Не силком же Арека под венец ведут? Кому это в голову могло придти? И зачем?

— Ты не хочешь жениться на принце?

Вопреки опасениям огрызаться и бурчать: «Это не твое дело» бывший любовник не стал. Тяжело вздохнул и выложил

Саше кучу потрясающих подробностей об изнаночной стороне «красивой» светской жизни. История не походила на любовный роман — о, нет, совсем наоборот. Небольшие провалы в рассказе — некоторые слова и выражения были непонятны —

Александр восполнял интуицией и воображением. Благо, для

воображения имелась очень богатая почва.

Илле запал на Арека во время церемонии прощания с принцем Эдвардом, в главном Храме кеннорийской столицы.

Пригласил его на поминальный прием во дворце и долго и безуспешно строил глазки.

— Да зачем бы он мне сдался, сопляк несовершеннолетний, сам подумай?

Подумав, Саша был вынужден признать, что сопляк, за которого могут впаять больше, чем он весит, наместнику ни к чему. При обилии доступных совершеннолетних и, по большей части, безотказных тел под рукой.

Принца, привыкшего к вниманию и бесконечному флирту, подобная холодность чуть смутила и заинтересовала. Он быстро оценил семейную расстановку сил и через месяц напросился к маме Арека на день рождения, притащив с собой в качестве

подарка антикварный столик. Мама столику обрадовалась так, словно всю жизнь прожила в квартире с собственноручно сколоченными табуретками, и заставила второго наместника

Тагана весь вечер бродить за нахальным сопляком и следить,

чтобы он не испытывал никаких неудобств.

За время тесного общения Арек окончательно убедился, что

у них с Илле нет общих точек соприкосновения. Принц оказался

пацифистом и вегетарианцем — это был явный перебор, потому

что какого-то одного пункта хватило бы за глаза. Впрочем,

проповедовать отказ от насилия внук императора перестал довольно быстро.

— Он — умный мальчик, — отметил наместник. — В этом-то вся и беда...