Unknown

Положение нужно было спасать. Я еще мог, как-то спеть пару-тройку песен, что собственно и сделал, но высокие ноты мне не подвластны. Тропилло поддержал мою мысль съездить в Архангельск за Будником, и хотя у меня были сомнения в том, что удастся его привезти – Вова в то время крепко посиживал буквально на всем, что было растворимо. Я взял билет и отправился на родину, с твердым намерением доставить на запись вокалиста в любом состоянии.

Прилетел утром, в начале десятого и сразу с автобуса – к Буднику, хотя понимал, что результат визита к нему в такое время был явно непредсказуем. Обычно, в такой ранний час, Вова только баиньки отходил… Открыла дверь его мама и не очень дружелюбно предложила мне самому его попытаться привести в чувство. Зайдя к нему в комнату, я сразу почувствовал, что это будет не просто.

Я продрался к нему сквозь горы пустых бутылок и топором висящий в воздухе перегар, стал трясти его за плечо, неистово крича ему прямо в ухо. Сон моего товарища был не просто крепкий, а очень крепкий! Я применил к нему все свои знания из области гражданской обороны – разве что искусственное дыхание ему не делал и он, наконец, зашевелился, что-то забормотал, уставился на меня, не узнавая. Наконец, богатырский сон начал понемногу отступать:

– “Что? Ты? Ты что? Ты-ж вроде уехал в Ленинград, какого хрена…”

– “Да, я приехал, говорю, и приехал я за тобой, Вова”

– “А чо такое?” – не понимающе пялился на меня, – «куда это за мной?”

– “А туда – помнишь, ты обещал мне, что если мне когда нибудь потребуется помощь вокалиста, то ты мне поможешь?”

– “А, да, помню, конечно, в натуре, а чо надо делать-то?”

– “А ничего особенного, надо просто щас вот взять и сесть на самолет и Ленинград, в студию”

– “А, хорошо, я понял, когда нужно выезжать?”

– “Не когда, а вот прямо сейчас, еще есть сегодня самолет, вот на него и сядем и полетим в студию, в Ленинград”

Будник славился своей лёгкостью на подъём, безропотно отдал мне свой паспорт, чтобы я купил билеты, только попросил купить ему “маленькую”, чтобы подлечить немного здоровье. Предупредил, что денег у него нет вообще, и я успокоил его, дескать, раз я тебя приглашаю, то и материальный вопрос лежит на мне. Я сбегал в кассы аэрофлота, купил билет и “маленькую” для Будника. Вова тут же её одним глотком опрокинул, занюхал рукавом видавшего виды свитера. Буквально на глазах в течение полутора минут человек преобразился, глазищи его бесноватые заблестели.

Мы вышли, сели в автобус, и поехали в аэропорт. Едва не опоздав на регистрацию, успешно сели в самолет и – в путь! Всю дорогу Вова проспал и по прибытию, мне удалось его практически на плече доволочь до стоянки и погрузить в таксомотор. По пути нам пришлось сделать остановку – Вова попросил купить ему бутылочку пива… приехали. По предварительному договору с Тропилло, сначала в студию зашел я один, Будник ждал за углом. Никто из работников не должен был его видеть.

– “Привез?”- спросил Андрей.

– “Привез!” – отвечаю.

– “Ну, веди, показывай” – мы вышли с Тропилло на улицу. За углом с ноги на ногу переминался Вова Будник. Андрей внимательно его осмотрел, закрыл капюшоном патлы, сказал, что за пионера сойдет. Так мы, за разговорами, прошли мимо вахтёрши, поздоровались, она очень пристально на нас посмотрела. Вова был очень маленького роста, и только опухшее лицо выдавало в нем человека, давно уже вышедшего из пионерского возраста.

В целях сокращения времени сессии, чтобы не мелькать лишний раз перед глазами начальства, Тропилло отодвинул во времени все записи, которые велись параллельно на студии, и решил работать, что называется, до упора, только изредка выходя из студии немного продышаться и совершить моцион. Поставили Будника к микрофону, включили ему болванки для разогрева голосовых связок, и я отправился в гастроном за колбасой насущной, за “плотью и кровью”, не менее насущными для нас. Без этого, ни о какой плодотворной работе разговора и быть не могло.

Так как мои шастанья мимо вахтерши тоже было необходимо уменьшить до минимума – я и взял в магазине ровно столько, сколько смог унести. К записи все было готово, и Володя, уже спустя час-полтора объявил о полной своей готовности. Тексты учить было ни к чему, чай не концерт, я написал ему большими печатными буквами первую песню “Союз Композиторов” – так мы и решили записывать номера в том порядке, в котором они будут стоять в альбоме. Тропилло был приятно удивлен, что, несмотря на свой субтильный вид, Будник распевался всё сильней и сильней – и, наконец, из него стала выходить такая моща, какой Питер досель, и не слыхивал.

Обложка альбома. Из архива А.Вишни.

Для большего разнообразия и просто ради расширения звуковой палитры мы решили, что некоторые песни исполним вдвоем – несколько фраз споет Вовка, несколько я, а припевные части мы положим вместе, хотя раньше мы никогда не пробовали делать так – всегда пел либо я, либо Рауткин. Наши с Вовой тембра очень хорошо дополняли друг друга – у него такой высокий, а у меня наоборот – низкий и рычащий – вместе это звучало здорово!