Unknown

Вместе с Хили в Сидней вернулся Иэн Лэнгфорд, невысокий, тихий, но свирепый офицер спецназа, который был направлен в Афганистан в качестве майора спецназа в 2006 году и чья звезда в сфере обороны с тех пор не переставала восходить. Лэнгфорд принимал боевое командование КССО в Афга­нистане и Ираке, командовал 2-м полком коммандос и пользовался почти всеобщим уважением среди тех, кто служил под его началом. Сейчас он бригадный генерал и известен как один из самых прони­цательных военных умов Австралии.

- Вы закончили, не так ли? - спросил Лэнгфорд Хили, который всего несколькими неделями ранее докладывал офицеру в Ираке, как он ежедневно делал это в Афганистане в 2012 году.

Хили говорит, что перед брифингами 2015 года его тошнило от беспокойства. Он испытывал к Лэнг­форду только уважение и признательность, но окружение за пределами сферы его командования стало ядовитым и подавляющим. Аллостатическая нагрузка, или совокупный стресс, стала непосильной для Хили. Боль от травм, которым не уделялось должного внимания, в том числе от его плеч, из—за кото­рых он больше не мог поднять оружие, была просто невыносимой. Все эти смерти, все эти операции. Всего этого было слишком много.

- Да, я закончил, - ответил Хили.

Хили начал увольняться из армии. Тревога и гиперфункционирование, воспитанные в бойце КССО, остались, но не те обстоятельства, которые их требовали. Хили перенес операции на обоих плечах, ко­торые потребовали обезболивающих и длительных периодов реабилитации. Его отношения с парт­нершей распадались. Как и у многих афганских ветеранов, переход Хили от болезненных закатов его военной карьеры к полностью реализованной гражданской жизни включал пребывание в больнице для получения постоянной психиатрической помощи.

В 2020 году Хили потребовал, чтобы Объединенное командование здравоохранения ретроспективно рассмотрело, что с ним "обращались как с непригодным с медицинской точки зрения". Командование просмотрело его записи. "[Что касается] посттравматического стрессового расстройства... у участника есть несколько записей из [Служб здравоохранения] о службе в Афганистане в 2010 и 2012 годах и Ираке", - уведомили Хили. "Боец был четко описан как “психологическая развалина"".

Хили никогда не знал об этих диагнозах ПТСР, равно как и не осознавал, что его должны были при­знать непригодным для службы из-за проблем, связанных с ПТСР. В 2020 году ему был поставлен ре­троспективный диагноз ПТСР и ретроспективно он был уволен по состоянию здоровья из СОА.

По оценкам Марка Уэйлса, примерно у 80 процентов операторов SASR, с которыми он работал, есть какие-либо текущие серьезные проблемы с психическим здоровьем, вызванные или серьезно усугуб­ленные их службой в Афганистане. У некоторых, по его словам, были диагностированы заболевания, и они проходят лечение. Это относится и к самому Уэйлсу. Однако подавляющее большинство страдаю­щих не получают лечения, и статистические данные не отражают их психические травмы. По словам Уэйлса, эти люди просто покинули подразделение после Афганистана, "ушли в тень и забрали [свое посттравматическое расстройство] с собой".

По его словам, во многих случаях этим страдающим бывшим операторам было бы чрезвычайно труд­но реинтегрироваться в нормальную гражданскую жизнь, даже если бы они действительно обрати­лись за лечением; лучшим способом действий было бы помочь им перейти к образу жизни, который соответствует их текущим проблемам с психическим здоровьем, включая работу, где они могут нахо­диться способен работать самостоятельно или из дома.

В Австралии и других странах существует лишь ограниченное понимание ПТСР и его взаимосвязи с распространенными сопутствующими заболеваниями, такими как депрессия, повышенная бдитель­ность, тревожные расстройства, наркотическая и алкогольная зависимость. Еще более плохо изучено, как проблемы психического здоровья после боя связаны с физиологическими изменениями, которые обычно испытывают солдаты спецназа, такими как черепно-мозговая травма, вызванная взрывами оружия или проникновением взрывчатого вещества, травмами от удара или избыточного давления, возможными случаями хронической травматической энцефалопатии (ХТЭ), потерей слуха и хрониче­ской болью, часто боль в спине.

Была предпринята попытка отразить послевоенный опыт большой когорты спецназовцев, созданных после 11 сентября, в обобщающем диагнозе "синдром оператора", но исследования этого синдрома яв­ляются новыми и немногочисленными.

Что известно, так это то, что командиры закрывали глаза на ПТСР и другие проблемы психического здоровья в пользу боеспособности перегруженных полков, от которых требовали бесконечных ко­мандировок. Это было верно для SASR, но также и для КССО.