Unknown

Ряд международных сил перебросили в Кабул оперативные группы для оказания помощи в эвакуации своих граждан, лиц с двойным гражданством и союзников. Миссия Австралии доставила по воздуху из Кабула 3200 человек, которые были гражданами Австралии или обладателями виз, и еще 900 чело­век по просьбе партнеров по коалиции. Австралийская миссия была достойной восхищения и труд­ной, но у нее было мало возможностей для эвакуации людей из большей части Кабула, не говоря уже об Урузгане. Хаотичный, смущающий, насильственный и получивший широкую огласку вывод войск из Кабула был травмирующим для многих австралийцев, которые служили в Афганистане.

Эндрю Хасти говорит, что в этот период к нему обращались люди с вопросом, повлияло ли происхо­дящее в Кабуле на его психическое состояние. Это было не так. Он примирился с войной за годы до восстановления власти талибов. Служба повлияла на психику Хасти, ему постоянно снился кошмар, в котором он и Бен Робертс-Смит убили австралийского солдата, но, по его словам, он исчез, как только информация о предполагаемых убийствах в Афганистане, совершенных SASR, стала достоянием об­щественности.

- Когда я вернулся из Афганистана, я стал больше интересоваться политическими вопросами. Я про­читал биографию Черчилля и был поражен его первой речью в парламенте Великобритании в 1901 го­ду. Хотя он был ветераном и сторонником Англо-бурской войны, он симпатизировал делу буров и да­же уважал их борьбу. он сказал: "Если бы я был буром, я надеюсь, что сражался бы на поле боя", - го­ворит Хасти. - Я чувствовал то же самое по отношению к афганскому народу: они были очень бедны, выносливы и готовы сражаться за свои дома. Если бы я был афганцем, я бы, наверное, тоже воевал.

Однако Хасти не был афганцем, поэтому он сражался за Австралию и поддерживал войну.

С точки зрения Хасти как офицера кавалерии, которым он был до службы в SASR, а затем как ко­мандира отряда, война в Афганистане действительно казалась ему либерализмом большого прави­тельства, экспортируемым в Афганистан под дулом пистолета.

Стратегия Коалиции, объясняет он, говорит афганцам: - "Вот как вы должны жить. Мы собираемся помочь вам достичь этого, не обращая внимания на вашу культуру, вашу географию, ваши традиции, вашу религию. Так и должно быть". К тому времени, когда я уходил, я думал: “Это безумие. Вы не можете изменить сердца людей с помощью принуждения”.

Хасти был озабочен не только стратегией, но и самой необходимостью миссии.

- Эти ребята не были из "Аль-Каиды", - говорит он. - В их телефонах едва ли есть 3G. Они используют дизельные генераторы для основных удобств, живут в глинобитных хижинах в почти библейской об­становке, не похоже, что они собираются сесть в самолет и напасть на нас.

Осознание, которое он получил во время и после войны, было частью политического пробуждения и активизации. В первой половине 2015 года он сражался с "Исламским государством" в рамках участия SASR в "Доблестном фениксе". Во второй половине он боролся с Лейбористской партией на дополни­тельных федеральных выборах, которые он выиграл, что сделало его в возрасте 32 лет федеральным депутатом от округа Каннинг в Западной Австралии. Хасти пришлось снова бороться за свое место на всеобщих выборах 2016 года, и после очередной победы он присоединился к Объединенному парла­ментскому комитету по разведке и безопасности. До поражения Либерально-национальной коалиции на выборах в мае 2022 года (Хасти легко сохранил свое место и теперь является теневым министром обороны) он был председателем этого комитета, а также помощником министра обороны.

По словам Хасти, на этих должностях он пытался помочь изменить правительственную структуру, ко­торая допускала стратегические неудачи и бесцельность войны, а также информационные блокиров­ки, включая способность министерства обороны "управлять" министрами и применять то, что он на­зывает "оруэлловским подходом к управлению СМИ".

В настоящее время у правительства Австралии есть несколько способов заставить министерство обо­роны предоставить информацию правительству, за исключением того, что министры запрашивают ин­формацию через своих прямые контакты (которые сами могут быть не в состоянии получить инфор­мацию от своих подчиненных или коллег). В настоящее время существует Объединенный постоянный комитет по иностранным делам, обороне и торговле, но у этого комитета нет мандата вызывать со­трудников министерства обороны и задавать сложные вопросы, поэтому министерство обороны взаи­модействует с этим комитетом на добровольной основе.

Хасти говорит, что он агитировал за создание "статутного комитета по обороне, где основные партии могли бы работать в секретной и открытой обстановке". Он говорит, что это могло бы помочь создать "будущих министров обороны, которые знают обстановку, могут задавать правильные вопросы и мо­гут должным образом выполнять свою работу".