Unknown

— Не двигайся, — сказала Джейн, поднося к моему лицу новый пакет со льдом, так как предыдущий превратился в грязь. Я сидел, сгорбившись, на её диване, откинув голову на подушку, чувствуя глубокую жалость к себе. Всё это время она играла медсестру. Или, по крайней мере, встала на колени рядом со мной, держа лёд над моим глазом. Может быть, игра в медсестру была скорее плодом моего воображения. Но постучаться в её дверь определённо стоило. Если избитое лицо не может вызвать сочувствия у симпатичной девушки, то жизнь слишком мрачна, чтобы её выносить.

— Мы просто смеялись. Я понимаю, какая тонкая грань между небольшим безобидным флиртом и реальным приставанием к женщине, — объяснил я. — Я не идиот. Ничто из того, что я делал, не переходило эту черту. Я много размышлял об этом.

— Хорошо. Я знаю, ты приложил много усилий, чтобы уйти от разных частых сексуальных партнёров.

Я кивнул.

— В любом случае нет никакого оправдания для того, чтобы кого-то ударить, — заметила она. — Но если ты говоришь, что не подкатывал к этой женщине, то я тебе верю.

— Нелл не верит, — проворчал я.

— Да, что ж. У вас с Нелл сложная история, — она поморщилась. — Возможно, ей потребуется больше времени, чтобы принять её. Кроме того, сейчас она не в лучшей форме. Беременность вызывает у неё заоблачное беспокойство.

Я промолчал.

— Похоже, та девушка встречается с жестоким придурком.

— Надеюсь, у неё хватит ума бросить его, — сказал я.

— Я надеюсь, что у неё есть люди, которые поддержат её на случай, если он решит отомстить ей, — Джейн тяжело вздохнула.

Клянусь, моё сердце перестало биться.

— Это случилось с тобой?

— Нет, — она покачала головой. — Но у моей подруги были некоторые проблемы с подобным парнем. Он просто не принимал «нет» в качестве ответа. Продолжал звонить ей и заезжать, иногда следил за ней. Какое-то время там было страшно.

— Что, чёрт возьми, заставляет людей так себя вести?

— Не знаю, — ответила она. — Раздутое чувство вседозволенности? Может быть, им просто сходит с рук такое поведение так часто, что это кажется им хорошей ставкой. Некоторые люди, кажется, просто думают, что насилие всегда является ответом. Попытка контролировать кого-то, когда кто-то боится его, заставляет их чувствовать себя лучше, я полагаю.

Я отодвинул пакет со льдом в сторону, стараясь разглядеть её получше. Не то чтобы это сработало, с такими-то опухшими веками.

— Хочу, чтобы ты знала, я никогда не желал, чтобы ты меня боялась.

— Я не думаю, что слишком много вложений в отношения — это недостаток характера, с которым ты когда-нибудь столкнёшься, — она ухмыльнулась. — Но я ценю это заявление.

Я нахмурился.

— Не то чтобы мы были вместе или что-то в этом роде... — Проклятие. — Я не имел этого в виду. Но если ты когда-нибудь попала бы в беду или что-то в этом роде. Если бы кто-то когда-нибудь причинил тебе боль, ты бы знала, что я бы помог, верно? Я поверю всему, что ты мне скажешь. Я бы в тебе не сомневался.

Её улыбка была медленной, нерешительной.

— Спасибо, Эрик.

— Просто хотел, чтобы ты знала.

Тишина.

— Адвил уже в действии? — спросила она, осторожно прижимая лёд к моему глазу.

— Я крепкий. Буду жить.

— Приятно слышать.

Я подавил зевок.

— Извини. Расскажи мне о своём дне.

— А, хорошо. Сегодня мы с Адой попробовали наше первое занятие мама-йогой.

— Тебе понравилось?

— Это было весело, — она прислонилась к моему плечу, расслабляясь. Это ничего не значило. Судя по тому, как она держала пакет со льдом, прижаться ко мне было проще всего. Конечно, я совсем не возражал. Это определённо была моя идея сыграть медсестру.

— Хорошо.

— Выходить с ней на улицу становится всё легче с каждой попыткой, — сказала она. — То есть мне всё ещё приходится таскать сумасшедшее количество вещей. У меня есть три отдельные сумки: одна для смены подгузников, одна для других чрезвычайных ситуаций и одна для игрушек и других отвлекающих факторов, — она удовлетворённо вздохнула, что наводило на мысль, что она перечислила и маркировала каждый компонент так, как душе угодно. — Но это выполнимо.

— Рад это слышать.

Внезапно она схватила меня за руку.

— Боже, Эрик.

— Что?

— Я совсем забыла, что хочу тебе кое-что показать. Твой почерневший глаз отвлёк меня. Держи это, — затем она схватила мою руку, вложив в неё салфетку, наполненную льдом. Я сделал то, что сказано, и она спрыгнула с дивана, взяв со стола свой телефон. Её палец скользнул по экрану, а затем она поднесла его к моему лицу.

— Наконец-то она улыбнулась? — недоверчиво спросил я.

— Разве это не удивительно?

На экранчике был снимок Ады с её маленьким круглым личиком, носом-пуговкой, как обычно покрытым слюной подбородком и большой беззубой ухмылкой. Боже, моя грудь наполнилась теплом.

— Это так здорово, — сказал я.

— Ага. Это было после бутылочки.

— Честно говоря, еда делает меня счастливым тоже.

Тихо рассмеявшись, она перешла к следующей картинке. Та же ухмылка, чуть меньше слюней.

— Она красивая, как и её мама, — отметил я.

Рядом со мной напряглась Джейн.

— Ты думаешь, я красивая?

— Я...

— Подожди. Остановись.

Я так и сделал.