Unknown

– Я ошибался. Я понял, что не могу жить с чувством вины за то, что не нахожусь рядом со своей женой. С маленьким сыном. Если бы я был с ними, ничего бы не случилось.

– Ты этого не знаешь. Не можешь знать.

– О, могу. Я знаю, что если бы я был с ними, ей бы не пришлось ехать поздней ночью за лекарством для него. За рулем был бы я, а не она. Так что, когда дело доходит до «плохих парней», – он ставит кавычки в воздухе, – я больше не тяну. Если я знаю, что он виновен, то он мой. Не нужно тратить время на составление протокола.

Я смотрю на него.

– Неважно, как далеко тебе нужно зайти, чтобы поймать плохого парня. Независимо от того, сколько жертв...

– По-моему, я оказал миру услугу. Я герой. У каждой из моих жертв был список обвинений длиной в милю. Подонки и ублюдки. Они знали, что это произойдет, и без них мир стал лучше.

Мания величия. Только Нельсон не герой этой пьесы. Он не может им быть.

– Ты использовал базу данных ФБР, чтобы выбрать жертву, – говорю я, обдумывая все. – Небрежно.

Он усмехается.

– Кто бы говорил, Доктор Смерть.

Я кидаю на него косой взгляд.

– Откуда ты узнал о «Голубом клевере»?

Молча, он идет по переулку в белой футболке и джинсах, совершенно непохожий на собранного агента ФБР, которого я помню. Он идет так, будто мы просто гуляем. Беззаботно. Не планируя ничего плохого.

Я для него не угроза. По крайней мере, не в обычном понимании. Частично исчезновение Нельсона объясняется тем, что он хотел избежать обвинений в нападении на меня. Но главная причина – побег Грейсона от правоохранительных органов. Нельсон одержим навязчивой идеей, потребностью схватить Грейсона. И он не хочет, чтобы ФБР ему помешали.

Нельсона нельзя недооценивать. Требуется немалая сила воли, чтобы отвернуться от привычной жизни в погоне за другой.

Что делает его опасным.

Он человек, которому нечего терять.

Мы достигаем места назначения. Я сама выбрала этот заброшенный гараж. Наконец Нельсон смотрит на меня и говорит:

– Ты мне сказала. – Он достает ключ, и я замечаю, что замок на ржавой металлической двери совершенно новый. Он толкает дверь и взмахом руки приглашает меня войти.

Когда я вхожу в гараж, у меня в голове всплывают воспоминания о Грейсоне. Я чувствую его повсюду.

Потом я вижу замки.

Я снова оказываюсь перед лабиринтом со сверкающими ключами. Только теперь мерцающие серебряные, золотые и бронзовые вещи смотрят на меня глазами с ржавыми выемками и ртами в виде замочных скважин.

– Это не твоя ловушка, – хрипло говорю я. Я узнаю конструкцию, детали – часы тщательного изучения и исследования потрачены не зря.

– Я не могу сказать, что это плоды моего труда, – говорит Нельсон, подходя ближе. – Но я могу ими воспользоваться.

Я чувствую резкий укол в шею, и реагирую. Я борюсь с Нельсоном и хватаюсь за иглу, глубоко погружающуюся в шею, когда зрение размывается. Меня охватывает сонливость, мышцы расслабляются.

Нельсон ловит меня до того, как я падаю на цементный пол. Я еле дышу, бешено бьющееся сердце – единственная часть моего тела, которая все еще борется.

– Я наживка, – шепчу я.

Он убирает волосы с моего лица и обнимает меня.

– Другого пути не было, Лондон.

Грейсон придет.

Это последняя мысль перед тем, как меня поглощает темнота.

Смерть свою встречай

~ Ромео и Джульетта

Глава 55

ГРЕЙСОН

Совершенство.

Предполагается, что его можно достигнуть, если человек достаточно усердно трудится, достаточно жертвует, достаточно решительно настроен, чтобы добиться своего… но это само определение помешательства.

Что представляет собой эта сводящая с ума абстракция, которую мы называем совершенством?

Для каждого это что-то свое.

Для кого-то это блаженный момент полного и абсолютного удовлетворения, победы. Это сладкий проблеск небес. Мгновение, когда демоны уходят, а врата медленно открываются, предоставляя нам возможность мельком взглянуть на нечто святое.

Мы достигли вершины горы. Мы победили. Мы пожинаем плоды.

Ах, но эта награда не дается даром. У нее есть цена.

Страх.

Страх управляет нашей жизнью – этот душераздирающий ужас потери. Как только мы достигаем совершенства, на нас накатывает беспокойство, как демоническая сила, которая пытается украсть наш свет.

Правда – это щепотка соли на свежую рану.

После того, как мы пробуем сладчайшее совершенство на вкус, смакуя его на языке, все остальное кажется безвкусным. Или хуже того – тошнотворно-кислым. Быстро превращающимся в гнилую горечь, от которой мутит.

Чем выше мы поднимаемся, тем ниже падаем. На сокрушительно низкий уровень.

А внизу нас ждет жаркая адская яма.

Может быть, именно здесь мы с Лондон совершили нашу первую ошибку. Полагая, что мы можем разлить по бутылкам наш идеальный кусочек рая. Увековечить его. Оставить только друг для друга.

Может быть, мы еще можем.

Я улавливаю низкие басы, когда прохожу мимо «Голубого клевера». Натягиваю капюшон, укорачиваясь от пьяной смеющейся компании. На этот раз вернуться в Мэн было труднее. Раньше власти предполагали, что я сбежал куда подальше, теперь же меня ждали.