Unknown

Я поселяюсь в дешёвом мотеле под другим вымышленным именем. Завтра мне светит ещё один полёт, предстоит наведаться к следующему из списка, и тогда с этим будет почти закончено.

Чёрт, я так вымотался. Мышцы устали, шея одеревенела. Я бросаю сумку рядом с кроватью, прячу пистолет под подушку, запихиваю ножи под матрас, затем переворачиваюсь на спину и, уставившись в потолок, выдыхаю.

Вспоминаю, как принцесса для меня готовила.

Как она мне отдавалась.

Как моё тело вторгалось в неё, и Мелани инстинктивно двигалась навстречу, чтобы получить ещё больше меня.

А потом – как хреново я себя чувствовал, когда мне пришлось уйти, словно меня ударили кулаком, а всю тяжесть этого удара приняла на себя моя девушка.

Всё моё время проходило в «Андеграунде». «Андеграунд» – это моя жизнь, а также средство найти мою мать. Я растворился в нём, как чёрный цвет растворяется в тени. Никто не должен говорить мне – мне, королю грёбаного «Андеграунда», – что «Андеграунд» не создан для полных жизни маленьких принцесс. Я. Блядь. Это. ЗНАЮ.

Но, Господи, как я хочу, чтобы она была со мной.

Я страстно желал эту девушку в течение многих месяцев, но не страсть заставляла меня к ней возвращаться. Где-то в глубине души я всегда знал, что она родилась специально для меня. Где-то там, может быть, задолго до того, как я родился, и задолго до того, как я убил, до того, как моя душа стала грязной и разорванной, мне подарили этого ангела, и всё, что у меня есть, я бы поставил на то, что она была дана мне, чтобы я мог её защитить. Принцесса была создана для меня, а я – для неё. У меня никогда в жизни не было любимой девушки, я даже не был ни в ком заинтересован. Только партнёрши по сексу. Только шлюхи. Только короткие интрижки с девушками из бара. Ничего из того, что продолжалось бы больше нескольких часов, которых вполне хватало, чтобы с ними закончить. Как будто какая-то часть меня это знала, и я только ждал того часа, когда единственная предназначенная мне девушка на свете однажды посмотрит на меня своими дивными глазами сквозь струи дождя, и тогда уже ничто другое, кроме неё, не будет иметь значения, даже самую малость.

Без двух минут девять, и, хотя мне и нравится быть точным, но, прежде чем это осознаю, я хватаю свой новый телефон и набираю её номер. Жду, затаив дыхание. Один гудок, два, и она отвечает. Когда я слышу голос принцессы, то чувствую, что внутри всё переворачивается.

— Алло? — говорит она.

— Никогда не отвечай на звонки с неизвестного номера, только если я не предупредил тебя заранее.

— Тогда не звони мне с чужого номера, балда. — В её голосе слышится смех, под прикрытием сердитого тона, конечно.

— Для меня смена мобильного в порядке вещей, — фыркаю я.

— Зачем? Тебе что, одного мало?

Впервые за много дней я, закрыв глаза, расслабляю мышцы. Боже, она особенная. Как будто предназначена судьбой специально для меня.

Нас воспитывали по-разному, но это не имеет никакого значения. Её учили играть в игры, а меня – играть с опасными вещами.

И, тем не менее, мы здесь. Я одержим своей принцессой, и она, чёрт возьми, не слишком от меня отстаёт. Теперь от меня зависит, выводить ли наши отношения на новый уровень. Мне решать, доверяю ли ей достаточно и уважаю ли её настолько, чтобы дать понять, что я не совсем обычный человек. На хрена. Мне. Нарываться на проблемы.

На самом деле ты не хочешь этого делать, Кинг. Как только расскажешь ей о себе правду, всё будет навсегда КОНЧЕНО.

Нет. Чёрт, я не позволю этому закончиться.

— Ну и... Ты звонил только затем, чтобы послушать моё дыхание? — подстёгивает она меня.

— Нет, это далеко не всё. — В последний раз, когда я слышал голос Мелани, она готовила для меня, а потом отдалась мне так, как никогда никому не отдавалась. Принцесса тепло встретила меня дома, взлохматила мои волосы, улыбнулась мне, захотела меня, дала мне то, о чём я и не мечтал, и теперь я чертовски голоден, словно бешеная собака.

— Ты злишься, что я не позвонил? — хриплым голосом спрашиваю я, понизив тон на случай, если придётся что-то объяснять.

— Даже не заметила!

— Значит, ты сама злишься. Принцесса, я не хотел оставлять тебя, только не так, — тихо добавляю я. Смотрю в грязное окно мотеля, вспоминая о своей новой квартире в Сиэтле, и грудь сжимается под тонной дерьмового сожаления. Очень хочу туда. Хочу свою кровать с простынями за тысячу долларов и с девушкой на миллион, которую так тянет крепко к себе прижать. — Детка, поговори со мной, — слышу я свою мольбу.

— О чём?

— Просто поговори, — выдыхаю я и прижимаю трубку ближе, боясь не услышать её голос. В нём весь солнечный свет. Он сжимает моё сердце, моё нутро и мои яйца, – всё сразу. Мне он необходим, чтобы напомнить себе, что сделанное мной сегодня было просто работой. Ролью. Действием. Частью меня, но не всем. Она единственная, кто видит меня целиком.

— Не знаю, что и сказать, — наконец шепчет Мелани. — Я хочу знать, почему ты уехал, как у тебя дела.