Unknown

Но несколько часов назад Дерек прислал сообщение, что она в аэропорту. К тому времени, как бездарный говнюк припарковался, она уже зарегистрировалась и прошла досмотр, где он её и потерял. Я, не сдерживаясь в выражениях, велел ему купить любой грёбаный билет, чтобы попасть в зону вылета и найти её. Он достал билет, но Мелани найти не смог. Поэтому пришлось попросить Си Си просмотреть списки пассажиров, пока не закончу эту чёртову встречу с Тиной и не займусь делами сам.

Но нет. Мелани в итоге оказалась здесь, в том же самом грёбаном ресторане, в то же самое время, что и мы с Тиной Гласс, и она увидела меня. Я не мог позволить, чтобы преступница вроде Тины Гласс пронюхала о нас, иначе Мелани столкнётся с миром Зеро и окажется перед ним беззащитной.

Боже, но боль в её глазах? Если этого было недостаточно, чтобы поставить меня на колени, то это случилось, когда я увидел её в гостиничном номере того придурка.

Нельзя ранить такую женщину, как Мелани, и думать, что она не отреагирует. Нельзя ожидать, что она не попытается избавиться от боли, чтобы снова стать той счастливой девушкой, которую все знают.

Я испугался, что потерял её.

Испугался решимости в глазах Мелани, когда дверь в тот номер открылась и я её увидел.

Увидел боль в её глазах.

И я был зол, чертовски зол, но самой всепоглощающей, неожиданной, приводящей в бешенство эмоцией был страх.

Страх никогда больше не попробовать эти губы, никогда не почувствовать на себе этот взгляд, никогда не сыграть с ней в её дурацкие игры… Единственное время, когда мне на самом деле хорошо – только когда я с ней. Хорошо не когда убиваешь, шантажируешь и делаешь то, чему меня учили. Просто хорошо, когда она со мной.

Мелани тянется ко мне, и когда её волосы касаются моей шеи, по венам устремляется шипящий и дымящийся шквал огня. Изгибы её тела подходят мне идеально. Она садится мне на колени, и её бедро прижимается к члену. Мелани чуть сдвигается, и это заставляет меня тихо застонать в её волосы, а мышцы скручивает в узел. От простого прикосновения на меня обрушивается огненная лава.

Мне так сильно хочется её трахнуть, и хочется наказать за одну только мысль позволить это сделать какому-то ублюдку.

Её волосы растрёпаны, как будто она только что встала с постели этого мудака, но она никогда не будет удовлетворена, пока не окажется в моей постели.

Её глаза блестят от слёз из-за меня.

Каждый мускул моего тела напряжён, я отвожу волосы Мелани в сторону и целую в ухо.

— Мне безумно хочется попробовать твою обнажённую кожу, — бормочу я.

Она выдёргивает мою рубашку из-за пояса брюк и забирается руками под ткань, кладёт ладони на грудь у сердца, касаясь кольца в соске. Мы замираем, её глаза закрыты, щека прижата к моей груди, близость Мелани выворачивает наизнанку.

Я наклоняю голову, и она задерживает дыхание, словно умоляя меня, потом откидывает голову, чтобы мы могли поцеловаться. Наши губы мягко касаются друг друга. Чувствую, как напрягается член, как учащённо бьётся пульс, ощущаю её вкус на своём языке. Жажда выходит из-под контроля, и я заставляю Мелани шире открыть рот и целую медленно и глубоко.

Каждое повторяющееся порхание её языка высвобождает неистовство, непреодолимое притяжение между нами ширится и усиливается.

Мелани откидывается назад, и я смотрю на неё, впитывая её эмоции, когда она медленно поднимает на меня ясные зелёные глаза, и я чувствую, что моя грудь разрывается от того, как она сжимает моё сердце своими изящными белыми руками. Мои чувства к ней больше, чем к кому-либо в своей жизни. Никогда не думал, что способен на это. Потому что слишком рано потерял то, что любил. Я построил вокруг себя крепость, которая не позволяет никому увидеть и доли настоящих, подлинных эмоций.

Но то, что я чувствую к ней…

Никто и никогда не причинял мне такую боль, как сейчас. С тех пор как пропала моя мать, ничто не было для меня по-настоящему важным. Я никогда не позволял себе питать любовь ни к кому и ни к чему. Ни к своему отцу, ни к моему дяде, ни к моему брату.

А сейчас маленькая девочка, которую отец зовёт кузнечиком, способна разорвать меня надвое – меня, грёбаного преступника, остававшегося одиноким большую часть своей жизни. И если бы кто-нибудь из моих врагов узнал, то использовал бы её, чтобы в мгновение ока уничтожить Зеро.

А теперь всё зашло слишком далеко, чтобы позволить Мелани оставаться в неведении. Мне нужно знать, кого она любит – меня или придуманный образ.

Она оставит тебя. Будет презирать. И отвергнет.

Я уже сейчас оплакиваю потерю, но рука Мелани тянется к молнии на моих брюках, и одно лишь прикосновение её пальцев делает меня твёрдым, в то время как сердце в груди пульсирует от потери.

Она уже, чёрт возьми, потеряна для меня.