Unknown

Не знаю, может, это шестое чувство, которое, как говорят, есть у женщин, или леденящий взгляд его глаз, или то, как моё сердце учащённо бьётся в груди, но что-то здесь очень и очень нечисто.

И вдруг я понимаю – понимаю, – что Уайатт не везёт меня к матери Грейсона, как обещал.

— Отвези меня обратно, — тихо говорю я.

— Серьёзно? — смеётся он. — Теперь ты отдаёшь приказы? — фыркает Уайатт и встречается со мной взглядом. — Просто давай сделаем так, чтобы он за тобой пришёл. Разве девушкам это не нравится? Быть спасёнными? Мой брат определённо захочет спасти свою «принцессу».

— Послушай, сейчас ему на меня наплевать. Между ним и мной всё кончено…

Когда я протягиваю руку, чтобы открыть дверь, брат Грейсона достаёт пистолет.

— Сядь и заткнись.

Шок от нацеленного на меня пистолета заставляет откинуться на спинку сиденья и мгновенно замолчать. Сердце колотится, в лёгких не хватает воздуха. Я не хочу, чтобы он знал, что мне страшно, но содрогаюсь от ужаса при воспоминании о руках тех ублюдков, которые хватали меня… когда тащили…

Это был он.

— О, поверь мне, ему не всё равно. Чёрт, я превратил изучение его личности в религию. Мой грёбаный отец хотел, чтобы я был таким же, как он, — презрительно усмехается Уайатт. — Он в тебя влюблён. Грейсон целую вечность придерживает твоё имя в этом списке и продвигается от номера сорок восемь вверх, а не сверху вниз, и всё для того, чтобы оттянуть время, когда ему придётся получить с тебя долг. Время от времени он исчезал, и я видел, как он просматривал записи с камер «Андеграунда». Записи боёв, на которые приходила ты. Грейсон просматривал не бои, а те моменты, где была ты. Ставил на паузу, перематывал назад и снова смотрел. О, он заботится о тебе больше, чем о чём-либо другом в своей жизни – и я хотел вынести на хрен ему мозг! Я хотел, чтобы он подумал, что потерял тебя тоже. Хотел так вынести ему мозг, чтобы он не смог закончить список – и тогда «Андеграунд» окажется там, где ему и место. В моих руках. — Уайатт смеётся про себя, и этот смех вызывает в нём какую-то невообразимую ярость. — Он даже заставил моего отца пообещать, что никто не тронет его цели из списка… и всё потому, что этот ублюдок не мог допустить, чтобы кто-то приблизился к тебе.

Уайатт бросает на меня косой взгляд, а его улыбка – самая фальшивая из тех, что я когда-либо видела.

— Поверь мне, принцесса, ему далеко не наплевать на тебя, даже больше, чем на всё остальное. С ним и раньше невозможно было договориться. С тех пор, как его мать куда-то пропала и её нигде не могли найти, ему было насрать на нашего отца. Ему было насрать даже на то, что он жив. Пока не появилась ты…

Снова этот смех, заставляющий зазвенеть в голове сигнал тревоги как раз тогда, когда мне некуда деваться – я в ловушке, в ловушке, средь бела дня, на заднем сиденье машины.

— Грейсон умён и организован, — продолжает его сводный брат, глядя на меня прищурив глаза. — Но в нём нет самого главного. Он хочет, чтобы всё было слишком чисто, слишком красиво, чтобы бизнесом занимались по-джентльменски. Это мой мир. И этот мир ему не нужен. Он делает всё это лишь для того, чтобы узнать, где его мать.

Уайатт снова улыбается, снова смеётся.

Ненавижу эту улыбку.

Ненавижу этот смех.

— Да уж. Красавчик Грей, считающий отца злодеем. Спасающий людей. Убивающий по причинам, противоречащим нашему кодексу. «Андеграунд» – это грязный мир. Когда моего отца не станет, Зеро собирается превратить его в законное предприятие. И что? Мы сядем за круглый стол и будем вести долбаные переговоры? — смеётся Уайатт. — «Андеграунд» так не работает – пока я жив он не будет так работать. Теперь, когда у меня есть ты, я держу его за яйца. Теперь я – тот, кто вычеркнет женщину из его жизни.

— Ты можешь поговорить с Грейсоном и без меня. Я ему больше не нужна, — уверяю я и предлагаю ему: — Почему бы нам не поехать к его матери?

— Блядь, никто не знает, где эта сучка, кроме Головореза, а он ни хрена не скажет! — Уайатт дёргает руль так, что нас заносит в сторону, а потом свирепо смотрит на меня, выправляя машину. — Боже! Мне до смерти интересно, почему мой блестящий, талантливый братец влюбился в такую шалаву, как ты. Но я уверен, что ты классно работаешь ртом.

Я молчу, слишком напуганная, чтобы сейчас говорить.

Грейсон думает, что я уехала. Он меня ОТПУСТИЛ.

Он за мной не придёт.

Я точно знаю каким становится оттенок глаз Грея, когда он на меня смотрит.

Знаю, что он спит, повернув голову ко мне, засунув руку под подушку и уткнувшись в неё лицом.

Что от него пахнет лесом, в котором я хочу навсегда заблудиться и никогда не быть найденной.

И я ни хрена не знаю о его дурацких преступных делишках.

За исключением того, что он все их от меня скрывал.

А теперь я даже не знаю, насколько опасен его брат. Что, если он не только похититель, но в добавок насильник и убийца. Что, если он удерживает меня ради выкупа или планирует пытать просто потому, что может…

Я не знаю, что, чёрт возьми, делать!

— Ну, давай. Осуждай меня. Мне насрать, — выплёвывает парень.