Unknown

Наше предполагаемое соперничество так хорошо разрекламировано, что исчезновение Аластора бросило бы свет в мою сторону, проведя нежелательные параллели с Дэнверсом.

Вместо этого я решаю проникнуть в квартиру Шоу.

Он вторгся в мое пространство, и в ответ я наведался в его пентхаус на Бальбоа-стрит.

Я отключил его систему безопасности, но как только я вхожу в его гостиную, я замечаю камеру, спрятанную в циферблате его часов, которая, несомненно, посылает сигнал о движении на его телефон, а также запись того, как я расхаживаю по его квартире, нагло подбирая его вещи и перелистывая его книги.

Я манипулирую его вещами, раскладывая их по разным местам, зная, что это приведет его в ярость.

Пентхаус роскошен именно так, как я ожидал от Аластора. Из окон от пола до потолка открывается открыточный вид на мост и ровную темную воду залива.

Стены увешаны массивными гравюрами с произведениями искусства самого Аластора. Полотна переливаются яркими оттенками фуксии, канареечного и фиолетового. Шоу не может оставить себе оригиналы, потому что вынужден продавать их, чтобы оплачивать свои игрушки. Он сын учительницы и водопроводчика, о чем с гордостью говорит в интервью, когда притворяется солью земли. На самом деле он ненавидит то, что когда-либо был представителем среднего класса. Он внимательно следит за тем, какие машины водит, какие часы носит, какие рестораны посещает, чтобы не выдать себя.

Его дизайнерская мебель карикатурно преувеличена - я вижу несколько змеевидных стульев Wiggle и лампу Magistretti, похожую на хромированный гриб. Его диван - гигантский алый мишка-гамми.

У дальней стены припаркован сверкающий «Harley», рядом с ним на подставке стоит электрогитара.

Я очень сомневаюсь, что Шоу играет на гитаре.

Для него все - спектакль. Все на показ.

Эта квартира кричит «эксцентричный художник», потому что именно так он хотел бы, чтобы его воспринимали.

Я открываю бутылку мерло и наливаю себе бокал.

Через двадцать минут в замке скрежетает ключ.

Тяжелые шаги Шоу пересекают открытое пространство между кухней и гостиной.

Я сижу во главе его обеденного стола и потягиваю вино.

— Привет, Коул, — говорит он.

Он очень зол, хотя старается этого не показывать. Его губы сжаты, а кожа покраснела.

— Привет, Шоу. Выпей.

Я наливаю ему бокал его собственного вина.

Его рука дергается, когда он берет его.

Между нами возникло напряжение. Мы никогда не были вместе наедине. Я разговаривал с ним только на официальных мероприятиях.

— Здесь уютно, — говорит Аластор.

— Я любовался твоим видом. Мой дом находится вон там. . .

Я киваю в сторону своего особняка, расположенного на хребте прямо над заливом и хорошо видимого из окна гостиной. Фактически, он перекрывает левый нижний угол обзора Аластора.

— Я знаю, — говорит он, скрежеща коренными зубами.

Я делаю еще один глоток вина, густого и вкусного.

Шоу делает то же самое, и бокал оказывается в его огромной руке. Его быкоподобные плечи сгорблены почти до ушей. Его бицепсы вздуваются, когда он поднимает руку.

Я уверен, что он делает тот же расчет - его сила против моей скорости. Его жестокость против моей хитрости. Я не вижу явного победителя - дилемма, которая интригует нас обоих.

Аластор расслабляется, его улыбка становится шире, между зубами проскальзывают крошечные нити вина.

— Как тебе понравился мой подарок? — спрашивает он.

— Никак.

Шоу хмурится, разочарованный.

— Какая трата времени, — говорит он. — Я думал, что ты сделаешь что-нибудь с этими сиськами - гораздо лучше, чем я ожидал, когда достал их. Никогда не знаешь, что найдешь... плоскую, как доска, под лифчиком пуш-ап или киску, похожую на горсть ростбифа. — Он грубо смеется. — Но иногда... иногда все оказывается лучше, чем ты ожидал. Иногда почти идеально...

— Не мой тип, — пренебрежительно повторяю я.

Его лицо темнеет.

— Ни хрена она не в моем вкусе. Ты что-то сделал с ней, прежде чем бросить ее в шахту.

Я колеблюсь долю секунды, озадаченный словами Шоу.

Я не спускал девушку в шахту. Я вообще ее не двигал. Но Шоу, похоже, уверен, что я это сделал.

Не поняв моей паузы, Шоу усмехается. — Я так и знал. Расскажи мне, что ты с ней сделал.

Я поднимаюсь из-за стола и ставлю свой бокал.

Шоу жаждет подробностей, его язык высунулся, чтобы увлажнить губы. — Она дралась? Она выглядела как человек, склонный к дракам.

— Как ее звали? — Я спрашиваю его, — Ты знаешь?

Теперь он ухмыляется, раскрасневшись от триумфа. Он действительно думает, что поймал меня.

— Мара Элдрич, — говорит он.

Аластор в свою очередь встает, обходит кухонный остров и роется в ящике.

Он достает маленькую пластиковую карточку, бросает ее на остров, и она скользит по полированному мрамору, останавливаясь у самого края.

— Я трахнул ее соседку на лестничной клетке. Украл ее удостоверение из бумажника.

Я поднимаю водительское удостоверение сладострастной рыжеволосой женщины с тяжелыми глазами и томной улыбкой. Эрин Уолстром, 468 Фредерик-стрит.