Unknown

— Это суровый взгляд на вещи, — говорит он. — Я увидел девушку, и мне понравилась ее улыбка, поэтому я познакомился с ней поближе. Что в этом плохого?

— Та часть, где я понятия не имела, что ты знакомился со мной поближе? — он просто невыносим. Вся его концепция законности и нормальности затерялась где-то в космическом пространстве. — Ты сделал немного больше, чем просто погуглил меня, не так ли?

— Я просто навел справки о твоем прошлом, — говорит он. — А как еще я мог убедиться, что ты не сумасшедшая, не родственница кого-то из ФБР или что-то еще, что может осложнить дело?

— Это безумие.

— У меня были некоторые опасения по поводу мужа твоей кузины Сары. Учитывая, что некоторое время назад он был полицейским под прикрытием. Но он уже много лет трахает одну из своих соседок, так что чувак в принципе не заслуживает доверия.

— Чем он занимается? — мой голос становится громче. — Срань господня. Бедная Сара. Я должна ей сказать.

— И как именно ты собираешься сообщить ей, как получила эту информацию? — спрашивает он как можно спокойнее.

— Хороший вопрос. Как ты получил эту информацию? Боже мой, ты что, подглядывал в окна? Наблюдал за мной и другими разными людьми с помощью какого-нибудь объектива дальнего действия или чего-нибудь ужасного в этом роде?

От него ничего.

— Дерьмо, Том.

— Извини. Мне очень жаль. Но я не подглядывал за тобой голой или частично раздетой. — Слабая морщинка между его бровями вернулась. — Что еще я могу сказать?

— Не знаю. Честно говоря, все это довольно ужасно.

— Прошу прощения. Еще раз. — говорит он, смотря в пол. — По правде говоря, ты показалась мне милым человеком, и я хотел знать, есть ли у меня конкуренты или что-то в этом роде. Мы обучены оценивать ситуации, готовиться к любым проблемам, которые могут возникнуть.

— Все наши отношения были для тебя как миссия. Ты оценил мою жизнь, включился в нее, а потом работал только в рамках тех параметров, которые тебя устраивали.

— Это опять из-за оргазма?

Если бы у меня было лазерное зрение, я бы прожгла этого человека. Гарантировано.

Том открывает рот, потом закрывает.

— Все, что я скажу, разозлит тебя еще больше, да?

— Возможно. — Высоко над моей головой в потолке появилась трещина. Вполне уместно, учитывая, что через мою жизнь проходит еще большая и еще более разрушительная линия разлома. Подвинься, Сан-Андреас, Том Ландж победил тебя. — Ты действительно сожалеешь или говоришь так, потому что я жду от тебя этого?

Его язык играет за щекой.

— Ну, мне не нравится, когда ты несчастлива или зла. Особенно на меня.

— Хорошо.

— Это был правильный ответ?

— Думаю, это было не совсем плохо. Хотя, честно говоря, планка для любого шанса на то, что ты будешь вести себя как нормальный, хорошо приспособленный член общества, была установлена чертовски низко.

Несмотря на мои слова, он удовлетворенно кивает.

— Это довольно сложно — иметь отношения, в которых ты действительно знаешь, кто я и что из себя представляю. Это интересно. Не то чтобы я думал, что когда-нибудь расскажу, но...

— Настоящий опыт развития, да?

— Так и есть. — Его взгляд теплый, пальцы скользят по верху полотенца, по плоскому животу. Похоже, он хочет привлечь мое внимание к выпуклости под полотенцем. Делает это нарочно, пытаясь возбудить меня своим горячим взглядом и твердым телом. Вероятно, он пытается соблазнить меня, чтобы я простила его или хотя бы стала помягче. В любом случае, надо отдать ему должное, он в совершенстве овладел искусством пристального взгляда.

Интересно, его этому тоже обучали?

— Забудь об этом, — говорю я. — Тебе нравится секс в субботу вечером, если ты в городе. Это даже не тот день недели, Том...

— Очень смешно. Просто подумал, что нам обоим не помешало бы немного снять стресс.

— Этого не случится.

— Нет?

— Черт возьми, нет. Ради Бога, ты только что сказал, что преследовал меня. Так что прекрати.

— Прекратить что? — одна сторона его губ приподнимается. — Что я делаю, Бетти?

— Ты знаешь, что делаешь. — Я смеюсь, и это звучит болезненно. — Все эти взгляды, блуждание руками по телу и возня с заправленным полотенцем. Вся эта история с соблазнением, которую ты затеял... просто прекрати это. Ты мне противен.

— Так вот почему у тебя соски затвердели?

— Заткнись и одевайся.

— Мне не нужно спешить, если ты наслаждаешься видом, — бормочет он низким, похотливым голосом. — Если эта жизнь и научила меня чему-то, так это ценить тихие моменты среди хаоса. Нужно получать удовольствие, когда можешь.

— Оставим философию. Мы не займемся сексом. Ты мне даже не нравишься.

— О, думаю, я тебе немного нравлюсь. И я обязательно понравлюсь тебе гораздо больше, когда ты будешь лежать подо мной голая и выкрикивать мое имя.

Святое дерьмо.

Я ошеломленно смотрю на него.

— Ты не сказал мне этого только что.

— Хочешь, я повторю? — предлагает он. — Если хочешь, я могу говорить с тобой грязно французском. Или на арабском, испанском, русском, мандаринском... Выбор за леди.