Unknown

Действия немцев во время их пятилетней оккупации Югославии не слишком отличались гуманностью , но хорваты их превзошли. Во время войны Босния была частью независимого государства Хорватия. Хорваты создавали свои вооруженные силы и полицию по образцу вермахта и СС. Любая группа, которая не вписывалась в эту систему, систематически ликвидировалась. Они начали с сербов, перешли к евреям (в угоду нацистам), затем взялись за коммунистов. Наконец, настала очередь православных христиан. Усташи, или хорватская тайная полиция, специализировались на сжигании церквей вместе с их прихожанами. И, как красноречивый признак того, что за последние полвека ничего особенного не изменилось - кто были их неожиданные сообщники во всем этом? Не кто иные, как мусульмане, которых немцы также поддерживали в коллективной борьбе против сербов, в основном коммунистов.

Ничего не поменялось¹⁹.

Пока мы ползли по городу, Дуги высказал то, о чем, я знал, мы оба думали.

- Вот дерьмо. А если они проведут выборочную проверку машины?

Мы спрятали наше специальное снаряжение под тем количеством обычного снаряжения , которое смогли сложить в багажник. Если бы нас остановили и нашли, то, на первый взгляд, там было бы ничего особенного: просто набор средств связи и спутниковой навигации. Но это могло привлечь внимание излишне любопытных. И даже если бы они не знали, что мы из спецназа, они могли бы просто взять нас на мушку.

Краем глаза я заметил, что Дуги смотрит на меня, все еще надеясь на ответ.

- Мы перейдем этот мост, когда до него доберемся, - ответил я.

Дуги выглядел озадаченным, и я не мог бы сказать, что виню его. Снаружи на нас обратила внимание группа подростков, одетых в самые разные спортивные костюмы.

Их бандольеры и ручные гранаты выглядели как модные аксессуары. Мы остановились в ряду машин на перекрестке. Тинейджеры стояли в углу, принимая позу "как на ладони". Я уже начал привыкать к этому: угрюмый взгляд, оружие, которое человек держит под небрежным углом, сигарета, зажатая в зубах, и бандана в красно-белую клетку, дополняющая образ. В Великобритании эти люди были бы членами банды в каком-нибудь захолустном районе Лондона, Ньюкасла или Манчестера. Здесь они развлекались тем, что подходили к линии фронта и стреляли в мусульман из мощной снайперской винтовки.

Есть что-то особенно отталкивающее в том, что война ведется таким образом. Я не могу точно сказать, что именно, но это подчеркивалось близостью домов людей и улиц, полных магазинов. Для мирных жителей это означало непрекращающийся террор, увечья и смерть, подкрепляемые снарядами, пулями и пытками. Для агрессора это была война по утрам и возвращение домой к чаю. И так продолжалось день за днем.

Меня охватило желание схватить этих маленьких ублюдков за шкирку, дать им пинка под зад и сказать, чтобы они возвращались к маме.

К счастью, ополченец махнул нам ехать дальше, пока молодняк не подошел с важным видом и не начали приставать к нам. Если меня что-то и пугает до смерти, так это отсутствие дисциплины в армии. Накачанные сливовицей и наркотиками, эти детишки, не задумываясь, нашпиговали бы наш "лендровер" пулями.

Если уж на то пошло, у меня было такое чувство, что любой в Прозоре прирезал бы нас, если бы думал, что это сойдет им с рук. Это было такое место.

- Что ж, - объявил Кейт, - если это то место, куда ХСО собираются, чтобы сбежать от всего этого, я даже представить не могу что будет, когда мы доберемся до линии фронта.

Мы прибыли на контрольно-пропускной пункт ООН. Мы уже проходили через нечто подобное, чтобы попасть на трассу "Алмаз". Теперь нам нужно было снова сообщить им, что мы благополучно проехали. Мы с Дуги вышли из машины и направились к палатке, которая служила административной зоной. Внутри мы столкнулись с парой британских военных полицейских, сидевших за столом.

Я уже собирался сказать что-нибудь ободряющее, когда один из них спросил меня, где мой берет. После шести часов в дороге, когда впереди нас был ГВ, я не думал о своем внешнем виде. Я сказал ему, что это было либо в кузове фургона, либо, возможно, в багажнике, в моем "Бергене". Лицо сержанта потемнело.

- Из какого ты, нахер, подразделения? - спросил он меня.

Я почувствовал, как у меня начинает шерсть вставать дыбом, но сдержал свою реакцию. Это должно было стать нашей первой проверкой псевдонима "карт-бланш", который нам дал генерал Роуз.

- Мы из ОССК, - твердо сказал я. - Офицеры связи Соединенного Королевства.

Я видел, как военный полицейский взвешивал, стоит ли давать резкий ответ, когда его напарник постучал пальцем по планшету, лежащему перед ним. Губы сержанта беззвучно произносили каждый слог инструкции, которую ни я, ни Дуг не могли разобрать, затем он посмотрел на нас и дважды проверил свою инструкцию. Наконец, не говоря ни слова, он махнул нам рукой, чтобы мы шли своей дорогой.