Unknown

Кев, в свою очередь, сообщил мне пару новостей. Сербы предприняли атаку на самые дальние оборонительные рубежи Горажде и прорвали их в нескольких ключевых районах. Ряд деревень был разрушен, и беженцы направлялись из сельской местности в город. Это ускорило усилия генерала Роуза по проникновению в Горажде. Завтра он должен был попытаться посетить анклав в сопровождении патруля Чарли. Переговоры с сербами продолжались. Скорее всего, они продолжались до глубокой ночи.³⁴

Я спросил Кева, было ли нападение сербов решительным штурмом или какой-то разведывательной миссией. Он не знал. Никто не знал. Между нами повисло долгое молчание. Образ Круши проник в мой усталый разум. Я подозревал, что Кев борется с чем-то подобным. Я знал, что ни один из нас не хотел верить в то, что колоссальная разведывательная операция ООН в Боснии только что была превзойдена школьной учительницей из Сплита.

- Дайте мне знать, если произойдет что-то серьезное, - сказал я.

А потом я повесил трубку.

Утром я связался с командующим мусульманского корпуса и получил сопровождающего для поездки на передовую. Это был серьезный на вид парень, офицер по имени Мохаммед, который сказал мне, что сражался с сербами и хорватами, сколько себя помнит. Оказалось, что это были последние два года, период, который в Боснии, казалось, можно было считать целой жизнью.

Вся семья Мохаммеда погибла. Его бабушка и дедушка, мать, отец, младший брат и младшая сестра были заживо сожжены в подвале своего дома. Свидетели утверждают, что хорваты знали, что делали, когда вылили бензин в желоб для угля и бросили туда спичку. Мохаммед спасся только потому, что в тот день задержался в школе допоздна. Ему было девятнадцать, но выглядел он на тридцать пять.

Мы молча доехали до центра города, заговорив только тогда, когда нам пришлось преодолевать различные контрольно-пропускные пункты. Мы подъехали как можно ближе, затем припарковались и пошли пешком. Завернув за угол улицы, я подумал, что перенесся в прошлое, в Сталинград.

Дома на передовой были превращены в развалины от бомбежек, но я к этому привык. Если вы можете представить себе улицу с домами-террасами, то соедините эти дома вместе сложной сетью ходов сообщения, это был основной каркас, на котором все строилось. Каждая позиция, будь то передняя комната дома, чердак или подвал, имела запасной выход. Промежутки между домами были заполнены длинными и глубокими траншеями. Там, где в результате артиллерийского обстрела образовалась брешь, ее заделали огневыми точками, превратив целые улицы в стены какой-то средневековой крепости. Все позиции были связаны между собой на уровне земли, но, скорее всего, у них были и другие точки соединения. Огневая позиция на верхнем этаже обычно соединялась с другой в соседнем доме с помощью стропил. То же самое можно было сказать и о подвалах, большинство из которых соединялись туннелями, пробитыми в земле; они также широко использовали канализационную сеть.

Британская армия обучается такому способу ведения боя, используя метод, называемый FUBIA - ведение боя в населенных пунктах. Это одна из самых сложных вещей, которую может усвоить солдат, особенно если он атакует. Обороняющийся, который сражается от комнаты к комнате и от дома к дому, всегда имеет преимущество.

Мусульмане возвели ведение боев в городских условиях в ранг искусства. Вся линия фронта представляла собой тщательно продуманный лабиринт. Знай дорогу в нем, и это спасет тебе жизнь. Наткнувшись на него, ты словно пытаешься выбраться из лабиринта, когда гребаный минотавр дышит тебе в затылок. "Единственный способ улучшить это, - подумал я, надевая шляпу стратега, - это перекрыть определенные маршруты, чтобы создать воронки, в которые можно было бы заманить врага, а затем устроить засаду". Еще лучше, если бы этот метод можно было дополнить минами-ловушками. Я спросил Мохаммеда об этом, но он покачал головой. У меня сложилось впечатление, что у них не было материалов для их изготовления.

Однако он предупредил меня о минах и снайперах. Там, где они не могли заделать брешь в обороне, они заминировали ее. Ни одно из этих мест не было обозначено - стандартная практика в зоне боевых действий. По этой причине Мохаммед велел мне держаться поближе. Один неверный поворот, и он стал бы для меня последним. Я начал понимать, почему сюда никогда не ступала нога испанцев.

Люди, занимавшие эти позиции, жили в них постоянно. Поскольку они никогда не были уверены, когда может начаться атака, они не могли перемещаться. Некоторые из них рассказали мне, что находятся здесь уже больше года. Многие потеряли в боях целые семьи; по словам Мохаммеда, все они кого-то потеряли.

Это читалось в их глазах. Это был взгляд, которому не способствовало их подземное существование: я никогда не видел такой белой кожи. Белого недостаточно для описания: это цвет брюха озерной рыбы, которая всю свою жизнь проводит среди корней камыша, вдали от света.