Unknown

И снова я обманулся в ожиданиях – Белла не собиралась превращать меня в подобного себе. Она всего лишь хотела показать рассвет с острого кораллового утеса, расположенного грядой метрах в ста от берега, огораживающего лагуну. Мы уселись на влажный камень, омываемый пенным прибоем, Белла преклонила голову к моему плечу и бесконечно гладила мою руку, пробуждая щемящее ощущение горьковатой тоски.

Ее дыхание абсолютно вернулось к норме, и когда горизонт посветлел, девушка рассказала историю своей жизни мелодичным певучим голосом:

- Когда боги покинули Землю и живущих на ней людей, то и мы вслед за ними ушли на самую неприступную глубину – туда же, куда погрузилась Атлантида. С тех пор и богам, и русалкам, и прочим жителям морской пучины запрещено показываться людям – наше время прошло.

- Значит, ты нарушила закон?

- Да, и чуть не погибла: тот шторм должен был напугать и остановить, либо убить меня за неповиновение.

- Ты должна вернуться к определенному времени или мы можем еще немного побыть вдвоем? – печально спросил я.

- Русалки не могут долго ходить по земле, - пояснила Белла. – Наши человеческие органы несовершенны, а ноги могут появляться только на несколько дней во время полной луны. Едва русалка попадает в воду, ее присутствие чувствуют все жители подводного мира. Пока я была на поверхности, они не знали, что я тут, но когда ты принес меня в море, то словно прокричал им, где меня искать.

- Теперь они придут за тобой? – содрогнулся я, и Белла кивнула. – Как скоро? Сколько у нас времени и что они сделают с тобой? Вас много? Почему я не могу стать таким же и пойти с тобой?

Проявляя безграничное терпение, Белла ответила на все мои вопросы, неторопливо играясь хвостовым плавником с пеной волн.

- Я не знаю, сколько у нас времени: может, день, а может, всего несколько минут – это зависит от того, как далеко находятся отсюда мои сородичи и как быстро решатся отправиться на поиски. Нас все меньше, наше племя постепенно вымирает, потому что нет больше смысла существовать и потому что мы много столетий уже не соблазняем проплывающих мимо моряков. Почти все мужчины – у вас их называют тритонами – покинули подводный город и живут среди людей – в отличие от нас, русалок, они могут превращаться в человека независимо от фазы луны и оставаться такими, сколько душа пожелает. Их судьба нам неизвестна, ни один из них не вернулся – и наш город за последние столетия почти опустел. Ты можешь стать таким, конечно же, но поверь мне - тебе это не нужно! Ведь тогда придется покинуть твой родной, привычный мир. Ты никогда, никогда больше его не увидишь. Таковы правила.

- Я готов, - мои пальцы на талии русалки напряженно сжались, выдавая волнение. Но я не хотел, чтобы Белла думала, будто я боюсь.

- Разве у тебя нет родных, которые ждут дома? – мягко уговаривала русалка. – Твоя жизнь настолько неинтересна, что ты готов сменить ее на еще более скучный мир? В нашем подводном царстве совсем ничего не происходит, никакого движения вперед, развития, чудес. Мы просто горстка морских чудовищ, которые давно должны были исчезнуть, но до сих пор по ошибке остались живы. Наше полное истребление – печальная скорая реальность, и прибавление одного-единственного тритона нас уже не спасет. Ты думаешь, что мы будем там счастливы с тобой?

Я промолчал, и Белла безнадежно кивнула.

- Все не так просто. Ты очарован мной только потому, что я необычна и обладаю способностью покорять мужчин, но ты никогда не смог бы по-настоящему полюбить меня. Русалки – жестокие и бесчувственные существа. Вы, люди, так быстро заняли наше место и вас стало так бесконечно много, потому что умеете любить. Мы, полурыбы, на подобное не способны. Чтобы испытать ваши эмоции, русалки издревле, рискуя жизнью, выходили на берег, чтобы немного побыть в облике людей и ощутить приятное тепло разогревающей тело крови, силу многогранных человеческих чувств и страсть настоящих мужских объятий. Но когда я вернусь в океан, то забуду тебя. Я больше не смогу испытывать будоражащий сердце восторг пламенного поцелуя или всепоглощающий экстаз. Там, в глубине океана, наши чувства навсегда будут скованы вечным холодом.

- Я в это не верю, - пробормотал я, задумчиво глядя в яркие глаза, так похожие на нефриты. – Сейчас ты не человек, - обратил я ее внимание на это, утопая в глубокой зелени, - но я вижу в твоих глазах чувственное тепло и ответный призыв.

Наклонившись, я мягко прижался к соблазнительным губам, охотно раскрывшимся мне навстречу. Моя ладонь, жадно накрывшая маленькую и упругую грудь, сорвала с уст русалки отчаянный стон.

- Видишь? Ты все чувствуешь, - повторил я. – Значит, все не так ужасно, как ты утверждаешь. Одно то, что ты рискнула жизнью ради этих ощущений, доказывает, что ты не холодная рыба.

- Когда я уйду, мои чувства исчезнут, - спорила упрямица, отведя недовольный взгляд.

- Значит, мы найдем необитаемый остров и будем жить там, раз в месяц выходя на берег, чтобы любить друг друга, - оптимистично предложил я, нутром чуя, что это не сработает.