Унтер Лёшка

– Далеко, далеко. Дуго смо шетали. Читав одред је путем нестао. Мислили смо да ћемо бити готови ако не за вас. Хвала браћо! (Далеко, очень далеко. Долго шли. Весь отряд сгинул по пути. Думали, и нам конец, если бы не вы. Спасибо вам, братья!) – и серб попытался встать на своих онемевших от долгого спутывания ногах.

– Тихо, тихо, Живан, – подхватил под руку Милорадовича Лёшка. – Подожди немного, сейчас кровь разойдётся, вот тогда и походишь. Он оглядел остальных сербов. Двоих связанных уже освободили, и они так же, как и их командир, растирали свои онемевшие конечности. А двоим их товарищам помощь уже не требовалась. Оба были жестоко умучены, и, глядя на растерзанные и обожжённые тела, Алексей только лишь покачал головой. – Не любят они вас, брат Живко, шибко не любят турки сербов.

– Као и твој брат. У сваком Србину постоји део Руса. Ми смо с Русима људско море, а без Руса пола кола (Так же как и вас, брат. В каждом сербе есть часть русского. Нас с русскими – людское море, а без русских – полтелеги), – и, чтобы его лучше поняли, изобразил всё это жестами. Да всё и так-то было всем понятно.

– Так, быстро всё тут заканчиваем! – отдал Алексей команду. – Сербов и трофеи забираем с собой и быстро, очень быстро уходим все отсюда. Не ровён час, эти обиженные за своей похлёбкой вернутся, вот и окажемся мы тогда на их месте.

Через десять минут на поляне остались лишь догорающие костры, трупы да постанывающие раненые, которым была предоставлена свобода и шанс на жизнь.

Ночевали в своей ложбине, окружившись караулами. На ужин теперь была баранья похлёбка из захваченных у турок котлов и разваренное, вкусное мясо.

– Мне нужно до ваших старших, – попросил Лёшку Милорадович. – У меня к русскому командующему послание, зашитое в жупан, – и он кивнул на свой кафтан под телогрейкой и, чтобы русский понял его язык надёжнее, распахнул верхнюю одежду, демонстрируя подкладку.

– Не нужно, Живан, я всё понял, – кивнул Лёшка, – завтра утром я дам провожатых из своих егерей, и они вам помогут добраться в штаб бригады.

– Хвала ти, брате! – прижал ладонь к сердцу Милорадович.

– Не за что, брат! – улыбнулся Лёшка. – Сербы и русские – братья навек! Ложись давай спать, скоро уже утро.

А сам Алексей, ложась, думал: «Этот славянский, братский народ действительно, пожалуй, единственный из всех европейских, кто никогда, НИКОГДА не предавал Россию и русских! Это в отличие от всяких там «братушек» и прочих, за свободу которых было пролито столько русской крови. Но это всё в будущем, а пока нужно было эту кровь проливать все эти два долгих и яростных века! Всё, а теперь спать…»

– Хвала, браћо! – поблагодарили своих освободителей сербы, уходя в сопровождении егерей по дороге.

– Хвала ти, брате Алексей! Я буду проситься к тебе, у тебя хороший отряд, – обвёл провожающих взглядом Живан и побежал догонять Милоша с Петаром.

– Егор, сопроводишь сербов в штаб нашего полка и передашь полковнику Колюбякину мой рапорт, – наказывал Лёшка старшему пятёрки сопровождения. – Потом спросишь указаний для нас у его высокоблагородия, запросишь провианта у каптенармуса и сразу же назад.

– Ясно, Ляксей Петрович, – кивнул с готовностью Егор, – сделаем, – и пошёл вслед за командой.

Глава 9. Подзорная труба

В четырёх верстах от Бухареста лесная дорога вышла к монастырю в Колентине, именно возле него турки и решили преградить путь русским и дать им здесь сражение. Уже часа два егеря вели беспокоящий огонь по турецким порядкам, нервируя их и заставляя находиться в постоянном напряжении. Теперь с Лёшкиным плутонгом находилась и вся егерская команда Куницына да и егеря от других полков.

– Патроны берегите, братцы, не жгите их понапрасну, скоро с нашими колоннами вперёд пойдём! – отдал команду поручик, перебегая по цепи своих стрелков.

– Алексей, возьми своих штуцерников, сдвиньтесь на левый фланг, во-он за ту кривую балочку, там у османов пара орудий бьёт лихо, уже троих наших насмерть положили, заставьте хоть вы их, что ли, замолчать!

– Ясно, вашбродь, сделаем, – кивнул Лёшка, заканчивая перезарядку штуцера. – Егор, Карпыч, Потап, Тимофей – за мной! Макарыч, ты пока тут за старшего остаёшься, далеко без нас не заходите, там у турок кавалерия есть, увлечётесь, так порубают всех влёгкую!

– Понял, Ляксей Петрович, не беспокойтесь за нас, чай, побережёмся, – отозвался Лёшкин заместитель. – Сами там осторожно с пушкарями, у них ведь дальность боя не сравнится с фузейной.

Перебежав за балку, Алексей увидел прячущихся за буковые стволы и коряги егерей из второго плутонга. Одна их пара перетаскивала в тыл окровавленного солдатика с размозжённной рукой, а несколько тел в зелёном лежали и вовсе уже без движения. Со стороны турецких позиций раздался громкий хлопок, и по стволам, вырывая щепки и сбивая ветки, ударила крупными пулями дальняя картечь. Бах! – раздался ещё один выстрел, и над балкой с воем пронёсся ещё один заряд.

– Жарко тут, – подумал Лёшка и взглянул в ту сторону, где шагах в четырёхсот-пятисот от них, в стороне турецких позиций, клубилось облачко порохового дыма.