Унтер-офицер и другие

Сквозь редкий снегопад временами отчетливо виднелись огненные трассы, оставляемые снарядами «катюш». Трасс было много.

Бодра попытался определить расстояние до стреляющих батарей, считая секунды, прошедшие от вспышки до грохота разрыва, но вскоре отказался от своего намерения, так как «катюши» стреляли без пауз и невозможно было определить, какая огневая трасса соответствует тому или иному разрыву.

— Где-то идет крупный бой, — сказал Бодра, — или передвижение войск, а может, русские бьют по сосредоточению танков. Возможно, километрах в пятнадцати отсюда, а то и в тридцати.

Вереш впервые за все время проявил беспокойство.

— Это означает, что русские зашли к нам в тыл? — спросил он у Бодры.

— Точно.

— Не понимаю, как они сюда могли попасть? Мы ведь ни одного их солдата не видели.

— Забыли они вам представиться. Но не расстраивайся, еще познакомитесь.

— Такими вещами не шутят!

— А я и не шучу. Чего тут не понять: нас окружили. Переправились через реку, разбили в пух и прах две наши роты и окопавшиеся в излучине реки части, а затем прорвались вперед справа и слева и заперли в котле всех, кто не смог из него выскользнуть. Лучше, если ты об этом узнаешь как можно раньше. Где сейчас находятся наши, неизвестно. Надеяться на них нечего. Ты напрасно ожидаешь противника отсюда, со стороны реки. Мы были там и остались в живых только вдвоем. Русские, видимо, решили обойти это место стороной. Если они будут наступать здесь, то ударят с тыла, после того как уничтожат части, попавшие в окружение, и тогда ты получишь пулю не в лицо, а в задницу.

Вереш молчал. Возможно, он уже разобрался в создавшейся обстановке, но не хотел признать это. Человек с трудом расстается даже с маленькой иллюзией. Тот, кто твердо решил выглядеть героем, будет упрямо придерживаться этого решения, хотя такой заранее запрограммированный героизм редко удается. Впрочем, вполне возможно, что Вереш просто-напросто не поверил Бодре.

— Нас сюда воевать прислали, — проговорил он, ложась за пулемет. — Вот мы и будем воевать.

— А с кем? И против кого?

— В этом районе находится весь наш батальон, на участке от горы Калмиа и далее к югу, до мельницы в Бикари. Я сам слышал, как господин комбат ставил задачу ротным командирам. Наша третья рота, в соответствии с приказом, расположилась вот на этих высотках.

— А тебе это откуда известно?

— Известно.

— А если ее здесь нет? Отошла она, или ее русские разбили? Тогда что?

— Неправда! Этого не может быть. Если бы рота отошла, нас бы здесь не оставили. Такого ни один солдат не сделает. Это было бы не по-товарищески… Нет, того, о чем вы говорите, не может быть.

«Если бы ты знал, — подумал Бодра, — чего только не бывает на войне, у тебя волосы бы дыбом встали!» Но спорить с Верешем он не стал. Подняв автомат одной правой рукой, он дал вверх короткую очередь.

— Если ваши здесь, — сказал он, — они ответят вам.

Вереш покачал головой:

— Мы не так договаривались. Если нам потребуется помощь, пустим зеленую ракету.

— А есть она?

— Есть.

— Тогда чего же ты ждешь?

Вереш замялся. Он боялся: а что, если на его сигнал никто не ответит? Но все же вытащил ракетницу, зарядил ее и выстрелил.

Ракета прочертила сквозь снегопад зеленый след. Взлетев над холмами, она на миг словно остановилась, а затем осыпалась огнями и погасла.

Бодра достал сигарету и закурил. Давно уже он не чувствовал себя так хорошо. Он начал думать о том, как бы ему и Салаи спастись, а заодно выручить и этих ребят.

Выскользнуть из окружения вряд ли удастся. По крайней мере сейчас, когда русские продолжают наступление. Найти какую-нибудь венгерскую воинскую часть, попавшую, как и они, в окружение, и присоединиться к ней? Это значит все начать сначала, воевать и погибнуть, в лучшем случае — попасть в плен. Встретиться с немцами — подумать об этом и то страшно. Хорошо бы найти какое-нибудь местечко, где можно спрятаться, готовить себе горячую пищу, топить печку, спать и спокойно дожидаться конца войны.

— Ничего нет, — произнес Вереш.

— Пусти еще одну ракету.

Вереш выстрелил. Было заметно, что он нервничает.

Парни проводили ракету глазами, а потом, как по команде, двое из них посмотрели на холм справа, а двое — на холм слева.

Минут через десять Яри встал.

— Если они ушли, — начал он и посмотрел на Вереша, — плюну я на все это…

— Что это, мятеж?!

— Где твоя рота? Ищи ее. До тех пор я беспрекословно буду тебе подчиняться. Если ты ее найдешь, то и после этого буду.

— А если нет? Никаких ультиматумов!

— Не забудь, что я добровольно пошел в армию, а не по призыву.

— И я, — заметил Маткович. — Да и другие тоже.

— А присягу вы принимали, а?

— Ну принимали, — ответил за всех Яри, — только не для того, чтобы впятером дожидаться русских.

— Здесь должны быть и другие! Может, они просто не заметили нашей ракеты!

— Что спорить попусту! — сказал Бодра. — Я сейчас такой шум подниму, что за десять километров слышно будет.

С этими словами он взял в руки фаустпатрон.

— Вы уже стреляли ими? — спросил он.

— Нет, — ответил Маткович. — Нам только показывали, как это нужно делать.