untitled

сплетни, искусство и порнография, добродетель и деньги, слава

героев и известность убийц. На Тайм-сквер можно почувство-

вать, как Шум проникает в твое сознание. И он меня успокаивал.

Я иногда останавливался здесь по дороге с работы или на работу, позволяя желтому сиянию проникнуть в мой мозг. В такие

моменты внешний мир и мир моего сознания становились еди-

ным целым.

Двигаясь по тротуару, я заметил, что все идущие навстречу

непременно бросают взгляд на большой телеэкран Panasonic Ast rovision на углу Тайм-сквер у меня за спиной. Я обернулся. На

экране я увидел президента Клинтона — подняв руку и задержи-

вая дыхание, он торжественно клялся на Конституции Соеди-

ненных Штатов Америки. Это был день его инаугурации. Черт, я совсем забыл, что сегодня такой важный день для страны.

Укрывшись от холодного ветра за телефонными будками на углу

Бродвея и Сорок третьей улицы, я смотрел церемонию, читая

слова клятвы президента по субтитрам внизу экрана.

Прямо под Клинтоном электронное табло индекса Доу-

Джон

са сообщало хорошие новости о ситуации в экономи-

ке. Над головой президента виднелась десятиметровая бутыл-

ка пива «Будвайзер», а еще выше — гигантская тарелка мака-

рон. Хорошее сочетание символов: деньги — внизу, в самом бо-

гатом слое почвы, дающем пищу культуре, государственная по-

литика, чья задача состоит не в том, чтобы быть лидером, а в том, чтобы развлекать и отвлекать, — в середине, а на самой верши-

не — продукт. Клинтон, похоже, вошел в эту систему абсолют-

но безболезненно. Здесь, на Тайм-сквер, в хаотичном слиянии

10

знаков и брендов — кока-кола, Дисней, MTV, «Звездные вой-

ны», Кельвин Клайн, — находящихся так близко друг к дру-

гу, словно это Лас-Вегас, наш лидер чувствовал себя очень уют-

но. Практически все отвлекались от дел, которые привели их на

Тайм-сквер, тут же останавливались и глядели не отрываясь на

огромное изображение только что переизбранного на второй

срок президента.

Завершив обряд, Клинтон подошел к трибуне, чтобы про-

изнести инаугурационную речь. Я остался стоять на том же

месте рядом с черным мужчиной в куртке «Оукленд Рэйдерс».

Я читал субтитры на экране, а в наушниках гремел похотливый

убийственный рэп в исполнении Би Ай Джи, и в мозгу у меня

возникла, накладываясь на изображение президента, картинка

из рэп-видео. Тем временем президент продолжал взывать к

чувству ответственности граждан:

«Каждый из нас должен взять на себя личную ответствен-

ность — не только за себя и своих близких, но и за соседей, за всю

страну…»

Насрать на прошлое,

Мы сейчас

В «500 SL»,

«Э», и «Д» и джинжер эль,

Карманы распухают

До краев,

Полные Бенджаминов.

Хоть я и пытался сосредоточиться на смысле слов прези-

дента, я не мог, как обычно, не пытаться одновременно раз-

гадать смысл рэп-песни. «500 SL» — это, очевидно, «Мерсе-

дес 500 SL», а Бенджамины — Бенджамины Франклины, то есть

11

стодолларовые купюры. «Э» и «Д»… Гм-м… А, понятно — Эрнст

и Джулио Галло.

«Но не будем забывать: величайшие успехи, которых мы

достигли, и величайшие успехи, которых мы еще должны

достичь, все они заключаются в человеческой душе. В конце

концов, все богатство мира и тысячи армий не смогут противо-

стоять силе и величию человеческого духа».

Пиарщики Рональда Рейгана умело манипулировали его имид-

жем, но, думая о нем сейчас, я нахожу, что он был старомоден.

Моральный авторитет, основанный на личных убеждениях, был

важным качеством Рейгана. Но президентство Клинтона пока-

зало, что можно руководить страной и без морального автори-

тета, если ты достаточно хитер. Клинтон придавал опросам

общественного мнения такое значение, как ни один из предыду-

щих хозяев Белого дома. Эти опросы напоминали скорее иссле-

дования рынка. Над тем же проектом, что и в Белом доме, рабо-

тали в офисах медиа-магнатов на Тайм-сквер, и этот проект при-

сутствовал во всех сферах культуры. Это была попытка сблизить

потребление и производство: выяснить, что нужно публике, и

дать ей это. Опросы, фокус-группы и другие формы маркетинго-

вых исследований заменили старую систему ценностей, основан-

ную на интуиции, и за нее отвечали конкретные люди. Теперь все

свелось к цифрам: рейтинги присваивались даже культуре, кото-

рую до этого никто не пытался ни измерить, ни выразить в циф-

рах. Клинтон был идеальным менеджером такого общества.

Я свернул на Седьмую авеню. Тайм-сквер менялся. С него исче-

зали секс-шопы по той же причине, что и артхаусные кино-

театры с Верхнего Вест-сайда: граница между искусством и

12

порнографией стерлась. Исчезли бары, в которых сидели про-

ститутки и сутенеры, исчезли залы видеоигр, где я провел много

часов, играя в Missile Command в 1983-м. Самой этой игры, целью

которой было попытаться спасти мир, тоже не стало. В играх

типа Doom или Quake максимум, на что можно было надеяться, так это на спасение самого себя. На месте залов видеоигр теперь

были спортивные магазины, магазины Gap, кофейни Starbucks и