Untitled

Макпарлан, безусловно, открыл для себя мир фракционных разборок, драк и убийств из мести, в том числе убийств, одобренных кликой так называемых телохранителей в AOH, и принял в них участие. Макпарлан утверждал, что "Молли" превратились в Древний орден хибернианцев, но он не обнаружил связи с насилием со стороны Рабочей благотворительной ассоциации (Workingmen's Benevolent Association). Профсоюз исключал из своих рядов тех, кто имел судимость. Гоуэн, однако, продолжал утверждать, что совпадение членства в AOH и WBA равносильно тому, что молли контролируют профсоюз. Насилие, поднявшееся после поражения профсоюза, - некоторые из которых имели мало общего с рабочей борьбой, а были столкновениями и убийствами из мести с участием валлийцев и ирландцев - стало доказательством того, что профсоюз был маской для терроризма. Судебные процессы, начавшиеся в 1876 году и закончившиеся в 1878 году, привели к двадцати казням.73

Прокуроры объединили невиновных с виновными, потому что настоящим преступлением было лидерство в AOH и противодействие горнодобывающим компаниям.

Обвиняемые были ирландцами. Присяжные были немецкими, некоторые из них не говорили по-английски. Ключевые показания были даны людьми, которые торговали пальцами с другими обвиняемыми для получения амнистии, и Макпарланом, который, несомненно, выступал в роли агента-провокатора. Он отказался от своего прикрытия и стал главным свидетелем обвинения. Как это было типично для того времени, Пенсильвания делегировала государственные полномочия частным лицам. В 1866 и 1867 годах владельцы шахт добились от законодательного собрания Пенсильвании права на создание специальной полиции, Угольной и Железной полиции, которая оплачивалась за счет угольной промышленности, но была облечена государственной властью и не зависела от местных выборных должностных лиц. Вместе со специальной полицией появился и специальный суд. По словам историка Гарольда Ауранда, "частная корпорация инициировала расследование через частное детективное агентство, частная полиция арестовывала предполагаемых преступников, а адвокаты угольной компании вели их судебное преследование. Государство предоставляло только зал суда и палача". Угольная и железная полиция и железная дорога Рединга управляли регионом.74

Гоуэн и его соратники навязали рабочим индивидуализм и свободный труд, которые шахтеры когда-то приветствовали как свое наследие после Гражданской войны, как шар с цепью. Железные дороги и владельцы шахт могли объединяться и сотрудничать, но не рабочие. Они были приговорены к атомизации во имя индивидуализма. Уничтожив свой профсоюз, они теперь могли вести индивидуальные переговоры только с Philadelphia and Reading Coal and Iron Company и ей подобными. По отдельности они не могли противостоять компании.

Гоуэн посеял ветер в начале 1870-х годов, а десятилетие спустя пожинал вихрь. Компания "Ридинг" уничтожила ВБА и фактически управляла округом Шуилкилл, но для этого она взяла в долг больше, чем могла погасить. Выплачивавшая дивиденды в начале десятилетия, в начале 1880-х годов она погрузилась в пучину дебиторства. Гоуэн пытался вернуться, но ему это не удалось. Десятилетие спустя он покончил жизнь самоубийством.75

Пинкертон, угольная и железная компания Филадельфии и Рединга, а также популярные писатели превратили молли в дикарей, под которыми подразумевались индейцы. Как сказал Ф. П. Дьюис в 1877 году: "Индейцы хвастаются многочисленными скальпами и актами дикой резни, но скальпы, которые он показывает, принадлежат его врагам. . . . Молли" совершает свои преступления против тех, с кем он ежедневно и, по-видимому, дружески общался... И все же хвастовство дикаря не было более ликующим". В 1876 и 1877 годах дикость стала особенно резонансной метафорой: западные индейцы вели войну против американцев.76

III

Продолжающиеся расовые и секционные конфликты, а также классовые противоречия и гендерное исключение женщин из избирательного процесса - все это сформировало линии разлома, заметные на выставке, но также проявилось и последнее, менее очевидное разделение. Луи Симонен, не понимавший тонкостей американского протестантизма, упустил его. Когда он восхвалял американские государственные школы во время своего визита на выставку в 1877 году, представляя их как консенсусные институты, поддерживаемые как гражданами, так и правительством, он проигнорировал один из величайших культурных споров эпохи: место религии в государственных школах. Он отметил религию только в спорах о воскресном закрытии выставки, и даже тогда ошибочно отождествил евангелицизм с "узкими пуританскими идеями".77