Untitled

Это были черты либерального евангелического протестантизма, а Бичер - красивый, красноречивый и с хорошими связями - был ведущей фигурой либерального протестантизма, который был прежде всего религией дома. То, что его обвинили в совращении жены одного из его близких соратников и судили за прелюбодеяние, могло стать сенсацией. Это вряд ли было частным делом; его обвиняли в разрушении дома, нанося удар по корням протестантской Америки. Суды исходили из того, что женщины - сексуальные жертвы, а мужчины - хищники. Если имело место прелюбодеяние, то виноват был мужчина. По мнению консерваторов, религия Бичера - религия любви и чувств, а не долга и сдержанности - породила скандал, который захлестнул его. Обвинения, контробвинения, защита и свидетельские показания были дико противоречивы, но, по крайней мере, они свидетельствовали о том, что дом был местом если не прелюбодеяния, то глубокого несчастья, а мужчины, по словам Тилтона, были вовлечены во взаимное нападение на "дом и очаг".58

Бичер служил на похоронах Горация Грили в 1872 году, и было вполне уместно, чтобы другой кандидат в президенты в 1872 году, красивая, яркая, артистичная Виктория Вудхалл, обнародовала обвинения в супружеской измене, которые до этого времени распространялись в частном порядке. Вудхалл была сторонницей свободной любви, что означало свободу мужчин и женщин следовать зову своего сердца, завязывая и расторгая отношения по мере того, как менялись их привязанности. Она и ее сестра Теннесси Клафлин стали самыми известными радикалами 1860-1870-х годов, сочетая скандальную личную жизнь с откровенными взглядами, но на самом деле они требовали лишь полной свободы договора для женщин. "Не существует, - писал Вудхалл, - ни прав, ни обязанностей, кроме как объединять - заключать - индивидуумов". Все, что утверждала свободная любовь, - это свобода договора. Брак - это договор, и он состоит из всего, о чем договариваются стороны. Как и любой другой договор, он мог быть расторгнут по взаимному согласию. Предполагалось, что женщины по своей природе являются домашними существами, которые занимаются воспитанием детей и не приспособлены к общественной жизни, выходящей за рамки домашнего очага. Вудхалл и Клафлин стали общественными деятелями, издавая собственную газету; они не были ни домашними, ни частными. Их противники считали их неестественными и чудовищными, но они просто хотели превратить брачный контракт в такой же договор, как и любой другой.59

Свободная любовь оказалась столь шокирующей для викторианцев не из-за того, что она охватывала сексуальность, а потому, что ставила личное удовлетворение и эмоциональные связи выше дома, в стабильности которого общество нуждалось и требовало. Бичер осуждала Вудхалла за его взгляды и считала его лицемером. Она обвинила его в прелюбодеянии с Элизабет Тилтон, женой его бывшего близкого соратника Теодора Тилтона. Когда до нее дошли слухи об этом романе от Элизабет Кэди Стэнтон, с которой, по словам одного мемуариста, "секрет не был безопасен ни на час", она опубликовала их. Стэнтон услышала эту историю от самой Элизабет Тилтон; Тилтон, как до, так и после того, как история получила огласку, неоднократно повторяла ее и отказывалась от нее. Скандал привел к знаменитому судебному процессу в 1875 году.60

Бичер олицетворял собой христианскую мужественность. Он проповедовал, что в "реальных жизненных конфликтах люди находят больше того, что соответствует мужественности в ее основных элементах, в ее надежности, в ее верности, в ее предприимчивости, в ее широте духа, чем можно найти под любым куполом или в любом храме, или перед любым алтарем". В повседневной жизни "Бог формирует характер и делает человека благородным". Теодор Тилтон обвинил Бичера в том, что тот не выдержал испытания. Он не был мужчиной.61

Эмоциональная сторона Бичера привела его к сложной близости с Теодором и Элизабет Тилтон в девятнадцатом веке. Все они действительно, но неопределенно, любили друг друга. Это привело к иску Теодора за отчуждение привязанности и к суду Бичера за прелюбодеяние; это повлекло за собой публичную борьбу между Бичером и Теодором Тилтоном и не менее публичную и скандальную борьбу между Элизабет и Теодором Тилтоном. Как резюмировал судебный процесс Э. Л. Годкин, во имя "защиты] домашнего счастья и чистоты" Тилтоны пригласили "весь мир посмотреть, как фурии разрывают домочадцев на части". Судебный процесс закончился приговором присяжных. Нация в конечном итоге не могла смириться с мыслью о том, что Бичер мог предать свой дом, свою семью и семью Тилтонов. Как говорилось в статье в Harper's Weekly, "дело сводится к заговору против хорошего и великого, хотя и беспечного человека". Его "чистая жизнь и благородный характер" выдержали это потрясение. Церковный совет Плимутской церкви оправдал его, отлучил от церкви тех прихожан, которые считали его виновным, и выделил ему 100 000 долларов на покрытие судебных расходов. Народные настроения поддержали его.62

IV