Untitled.FR11

Но на третий день положение стало угрожающим. Мы временно отменили патрули и держались поближе к базе, понимая, что сейчас главная беда — пограничный КПП. К тому времени тысячи людей скопились на полосе ничейной земли шириной в два километра между Аль-Валидом и сирийской погранзаставой. Большинство уже несколько дней жило в машинах посреди холодной пустыни. Продукты подходили к концу, и от этого страдали маленькие дети, старики и больные. Финансовое будущее людей портилось в кузовах грузовиков. Разлагались трупы. Согласно мусульманской вере хоронить нужно в течение трех дней после смерти, и десятки людей ежедневно подходили к воротам, плача и говоря, что всего лишь пытаются отвезти почивших родственников домой, чтобы

похоронить на родной земле. Я знал, что это правде потому что чувствовал запах: тела разлагались в ф_а. нерных гробах.

Ана аасиф (мне очень жаль), — говорил я. -1 Я узнАю, что можно сделать.

Я радировал в штаб эскадрона на передовой оперативной базе Байерс, прося разрешения открыть границ цу, но приказы поступили с самого верха без объяснений и указания сроков — и изменению не подлежали.

Ана аасиф, сказал я все более беспокоящимся иракским пограничникам, чьей задачей было сдержи-, вать толпу. — Не пропускайте их.

Иракцы стали выходить из машин. Казалось, сотни людей теснятся у заграждения, отмечавшего грани-, цу. Они кричали, потрясали кулаками, но я понятия

не имею, что они говорили, я не мог ничего сделать_

только отвернуться и уйти.

Наверное, на третью, а может, на четвертую ночь позвонили иракские пограничники, прося подкрепления. Я взял четверых солдат и помчался к границе. Там был настоящий хаос. Полномасштабный, плотно упакованный хаос. Похоже было на концерт под открытым небом, когда колышется людское море, только мы не возносились над этим хаосом, как рок-звезды: волна словно накрыла нас, и толпа бушевала где-то наверху. Было кристально ясно: это критическая точка; двое моих ребят подбежали прямо к ограждению и принялись размахивать прикладами, чтобы отогнать людей. Именно лица тех, кто стоял впереди, орал и тряс кулаками в нескольких шагах от меня, и виделись мне в нью-йоркских толпах.

_Что нам делать, сэр? — все еще размахивая прикладом, крикнул через плечо штаб-сержант Дэнхаус, один из лучших моих парней.

Я посмотрел на иракских пограничников. Они отступили от заграждения, замерев от страха. Когда начнется заварушка, они убегут.

Я знал это, и толпа тоже знала. Тогда я посмотрел на четверых ребят из своего взвода. Сомнений не было. Эти будут биться до конца.

В пехоте меня учили подавлять мятежи, и я точно знал, что делать: схватить двоих-троих самых главных бунтовщиков и посадить под арест. Это поумерило бы пыл толпы. Но у нас недоставало _--

людей даже для захвата — что уж д нацелил СВОЮ «берету»

говорить о контроле над бунтом! _на самого разозленного

Я посмотрел в лицо одному из ему- и горластого иракца. Поло-

тьянов, стоявшему ближе всего, жил палец на курок и ПОДу-

'Гйпичный араб среднего возраста, мал, что будет, если Я его

только грязный, голодный и взбе- пристрелю,

шенный. Я видел его отчаяние и

знал, что бунтовщики проломят ворота и тогда затопчут нас до смерти. В какой-то момент я все это понял. Представил, как со щелчком прорвется заграждение и толпа рухнет на нас. Я знал, что буду стрелять.

Я вытащил из кобуры пистолет. С суровым взглядом направил его на толпу. Стоявшие впереди посмотрели на меня, они знали, что я здесь главный. Некоторые развернулись и начали проталкиваться назад, пытаясь избежать неминуемого столкновения.

Я нацелил свою «берету» на самого разозленного и горластого иракца. Положил палец на курок и подумал,

9 Пока есть Вторник

256

257

что будет, если я его пристрелю. Успокоит ли это бунтоц. I щиков? Или разозлит и конфликт только обострится?^ Это не солдаты. Это доведенные до отчаяния мирные»* граждане, среди них есть женщины и дети, а я готов вЯ них стрелять. На самом деле еще секунда — и я бы отв крыл огонь.

— Не отступать, — сказал я своим парням, опуская 1 пистолет и принимая защитную стойку.

Именно этот момент мне вспоминается в нью-йорк-1 ской толпе. Ощущение, что меня сейчас растопчут, и I осознание, что я умру сражаясь. В Ираке я не отступил. У меня не было выбора. Это была моя работа, и я I верил в свое дело. Если бы мы в тот момент потеряли 1 контроль над границей, главные сторонники Саддама I сбежали бы или оружие массового поражения проникло бы в Иерусалим, Иорданию, а может, в главный центр 1 оперативных действий, где были собраны многотысяч- I ные войска.

Теперь мне все видится иначе. Конечно, не было никакого оружия массового поражения; я даже не уверен, была ли причина закрыть границу. Думаю, это была просто прихоть Л. Пола Бремера или еще какого-нибудь начальника. Это показалось им безвредным шагом, а может быть (только может быть), даже полезным. Не удивлюсь, если через несколько дней они забыли, что закрыли границу, или же намеревались отменить приказ, но ждали следующего совещания, чтобы поднять этот вопрос.