Untitled.FR11

2008 года, например, за восемь месяцев до знакомства со Вторником, я поехал в Вашингтон, чтобы принять участие в «Уинтер Солджер», съезде, проводившемся организацией «Иракские ветераны против войны» («I^а^ Уе^егапз А^атз! Шаг», I УА\У]. Среди присутствовавших ветеранов я оказался старшим по званию (капитаном), поэтому и согласился произнести речь перед нескольким тысячами людей — я не мог отказаться, я счел это своим долгом. Что именно я тогда говорил, представляю весьма смутно. Я сомневался, что лекарство поможет справиться с беспокойством, поэтому накачался ромом под завязку. Вот как я разбирался с проблемами тогда, если вообще решался на что-либо. После такого напряжения я почти неделю провалялся в постели.

Со Вторником публичные выступления стали друг** ми. Он дал мне уверенность, но, что еще важнее, он дал мне тему для речи. Разве кому-то могут не понравиться истории о великолепном и отменно выдрессированном золотом ретривере? В основном я выступал в дискуссиях и на местных мероприятиях, но относился к ним серьезно, потому что среди слушателей мог быть один человек, опекун, родитель того, кто страдает от травматического повреждения мозга или ПТСР, того, чью жизнь я мог изменить. Конечно, я был чрезмерно самоуверен. Но я готовился к обсуждаемым темам. Я говорил с жаром. И еще: благодаря Вторнику чаще всего я был трезв как стеклышко. Я все равно обычно забываю, что говорил и даже предмет обсуждения, но помню девушку, которая однажды вела дискуссию. Она была красива, умна и социально ответственна, как раз такие мне нравятся.

И вот я пригласил ее на свидание. Я не был с женщиной один на один с того момента, как моя предыдущая девушка извинилась и бросила меня, оставив на память мой портрет, который сама нарисовала: половины лица нет, вместо нее колючая проволока, пистолеты и гранаты. Больше года я ни с кем никуда не ходил, даже кофе попить. Вот насколько иной стала моя жизнь с появлением Вторника. Он изменил во мне все, даже самое сердце.

Мои статьи начали привле кать внимание, особенно несколько материалов о том, что публичные заяв ления мэра Нью-Йорка Мг кла Блумберга о поддерж! ветеранов не подкрепляю' ся действиями.

Девушка согласилась встретиться со мной у моего дома в Сансет-Парке: я бы просто не выдержал целый

— ТЪгда я звоню в полицию, — гневно заявил я, — по( тому что вы нарушаете мои права. Надеюсь, вы сумее те объяснить своему начальнику, почему вы не пустили инвалида в автобус.

Она злобно посмотрела на меня, подождала полмину ты, надеясь, что я отступлю, а потом рыкнула и позволи ла мне пройти. Меня подташнивало и, наверное, трясло, но я победил. Я все-таки сел в городской автобус.

— Держись, Луис, — говорил я себе, заняв место ряЯ дом с девушкой и усадив Вторника между коленей. — Держись.

— Ты как?

Я глубоко вздохнул, погладил ретривера по голове.

— Нормально, — сказал я. — Случается такое иногда. Правда, Вторник? Правда, мой хороший?

Я говорю с ним, когда нервничаю, даже посреди диалога.

— Мне так жаль.

— Да ладно, — сказал я.

И посмотрел на нее. Умная, красивая, понимающая. Она улыбнулась, погладила мою руку и...

— Это никакая не собака-помощник.

Я поднял голову. Это была водительница. Она разговаривала с женщиной на переднем сиденье (возможно, это была ее подруга), но нарочно повышала голос, чтобы слышал весь автобус.

— Держись, Луис.

— Надеюсь, тебе понравится ресторан...

— Я уже давно вожу автобус, — продолжала водительница, явно вознамерившись меня унизить. — Я знаю, как выглядят собаки-помощники.

Мой разум крошился.

— Думаю, тебе... э-э... понравится, тебе понравится...

— У собак-помощников шлейка с ручкой.

Это был словно голос ПТСР, включающийся в моей голове и воскрешающий в памяти предательства.

— Никакой не помощник. Помощников я знаю.

Она оскорбляла меня и даже не думала прекратить.

— Он думает, я не знаю помощников. Все я знаю.

— Я не глухой, — сказал я погромче. — У меня другая инвалидность.

Некоторые пассажиры засмеялись. Вторник повернулся и коснулся меня носом. Я обхватил его за шею, и пес прижался к моей груди. По реакции Вторника я понял, что эту фразу я прокричал. Эта водительница давила на меня, оскорбляла меня, провоцировала, чтобы я огрызнулся.

— Извините за собаку, — саркастично сказала она пассажирам на следующей остановке. — Этот мужчина утверждает, что это пес-помощник.

Я ушел в себя. Обнял Вторника и попытался задавить злость. ^ хотел нормальной ЖИЗ-

Я чувствовал, что будет мигрень. ^Вт0Р^{ник вселил в меня}

„ веру, что я ее добьюсь,

но оттеснил ее. «Всего пара ча- ^г

„ Ия добился бы. Но само

сов, — подумал я. — Пара часов, и _

присутствие Вторника,

^все*' без которого моя мечта

Мы добрались до ресторана, но _{не могла осуществитьсЯ|}

распорядитель, знавший Вторни- _{одновременно и} отнимало ка, в тот вечер не работал, поэтому _{у меня ВОЗМ}ОЖНОСТЬ ЖИТЬ, пришлось объяснять, ЧТО ЭТО МОЙ _В00