Уоррен Баффет. Биография

обрыва и прекрасно понимал это. Если бы Уоррен ошибся, то не просто превратился бы в посмешище для тех, кто слышал его в Солнечной долине — он бы в значительной степени утратил свои позиции в рейтинге самых богатых людей мира. А место в этом рейтинге было для Баффета крайне важным.

В течение всей второй половины 1990-х годов цены на акции BRK (аббревиатура Berkshire Hathaway, принятая на фондовом рынке) росли значительно быстрее, чем рынок в целом, и в июне 1998 года достигли своего пика на уровне 80_ч900 долларов за акцию. Для американской экономики была нестандартной ситуация, когда за цену одной акции можно было купить небольшую квартиру. Для Баффета цена акций на рынке была простым способом измерения своего успеха. Она стабильно росла с того момента, как он купил BRK — по цене 7,50 доллара за акцию. Несмотря на то что в конце 1990-х годов рынок шатался то в одну, то в другую сторону, инвестор, купивший и державший акции BRK, находился в неплохом положении⁴.

Ежегодный прирост цены акций, %
	1993	1994	1995	1996	1997	1998
BRK	39	25	57	6	35	52
S&P	10	1	38	23	33	29

Но теперь Баффет обнаружил себя стоящим на тонущей платформе из акций, которые не нравились рынку. Ему оставалось только наблюдать за тем, как растет рынок акций Т&Т (технологических и телекоммуникационных компаний). К августу 1999 года цена акции BRK упала до 65 000 долларов. Сколько денег хотел бы заплатить кто-то за акции крупной и устойчивой компании, обеспечивавшей ежегодную прибыль в размере 400 миллионов долларов? А сколько рынок был готов платить за акции небольшой и новой компании, терявшей деньги в текущем периоде?

Компания Toys “R” Us зарабатывала прибыль на уровне 400 миллионов долларов в год при объеме продаж в 11 миллиардов.

Компания eToys ежегодно теряла по 123 миллиона долларов при продажах на уровне 100 миллионов.

Рыночная «машина для голосования» полагала, что eToys стоит 4,9 миллиарда долларов, a Toys “R” Us — на миллиард меньше. Рынок считал, что eToys сможет сокрушить Toys “R” Us благодаря продажам через Интернет¹.

Единственная тень сомнения, окутывавшая рынок, была связана с календарем. Эксперты предсказывали, что вечером 31 декабря 1999 года разразится катастрофа, так как компьютеры во всем мире не были запрограммированы на правильную работу с датами, год в которых начинался с цифры 2. Федеральная резервная система США в панике начала быстро наращивать объем денежной массы, чтобы предотвратить дефицит наличности в случае, если бы все банкоматы страны в один момент отключились. По этой причине вскоре после конференции в Солнечной долине рынок устремился вверх, как фейерверк в День независимости. Если бы вы в январе вложили один доллар в индекс NASDAQ, сформированный в основном на основе стоимости акций ²⁰ технологических компаний, то после взлета рынка доллар превратился бы в доллар с четвертью. Аналогичная сумма, вложенная в акции BRK, превратилась бы в 80 центов. К декабрю показатель индекса Dow Jones Industrial Average подскочил на 25 процентов. А показатель NASDAQ⁵' проскочил отметку в 4000 пунктов и вырос на невероятные 86 процентов. Цена акции BRK упала до 56 100 долларов. Всего за несколько месяцев BRK потеряла почти весь прирост, достигнутый за предыдущие пять лет.

В течение почти всего года любимым занятием финансовых гуру было рассуждение о том, что Баффет превратился в символ прошлого и его время ушло. Перед наступлением нового тысячелетия авторитетный для Уолл-стрит еженедельник Barrons поместил изображение Баффета на обложку и сопроводил его текстом «Уоррен, в чем проблема?». В статье говорилось о том, что позиции компании Berkshire «сильно пошатнулись». Баффет столкнулся с невиданной ранее волной негативных отзывов о своем бизнесе. И ему оставалось лишь повторять: «Я знаю, что все изменится, но не знаю, когда именно»². Его напряженные нервы требовали, чтобы он дал отпор своим оппонентам. Но Баффет ничего не предпринимал. Он хранил молчание.

Ближе к концу 1999 года многие из значимых для Баффета инвесторов, следовавших его стилю инвестирования, либо закрыли свой бизнес, либо сдались и начали скупать акции технологических компаний. Баффет этого не сделал. От колебаний его удерживало то, что он называл своей Внутренней Оценкой (Inner Scorecard) — убеждение в правильности принятых им финансовых решений, которое подпитывало его с незапамятных времен.

«Я представляю себе, что лежу на спине в Сикстинской капелле и расписываю ее купол. Мне нравится, когда люди говорят: “Как красиво!” Но если кто-то посоветует: “Почему бы тебе не взять вместо голубой красную краску?” — я отвечу: “До свидания!” Это мое творение. И мне неважно, за что они его выдают. Моя работа никогда не будет завершена. И пожалуй, это самое прекрасное в ней³.