Упавшие как-то раз

Я осторожно прислонилась к окну, чтобы посмотреть, что же там, за этим винтом. Оказалось – другие самолеты, множество старых и новых моделей. Начиная от бипланов, которые изобрели еще братья Райт, и заканчивая огромными пассажирскими авиалайнерами.

Я решила проверить обстановку «за бортом» и, преодолев поток толкающихся пассажиров, выбралась наружу.

- Подожди! – крикнула Эсфирь. Она бежала следом, путаясь в сари. Ее то и дело оттесняли к стене.  – Без  меня не уходи!

Да я и не собиралась. Зато вот Эсфирь, похоже, намерилась обойти всю взлетную полосу.   Она выглядела взволнованной.

Самолеты были разбросаны по аэродрому как попало. Некоторые громоздились друг на дружке, чудом не падая. Иные вообще висели в воздухе, и непонятно было, что их держит. Винты не работали, шасси были выпущены, в воздухе витал дух таинственности, а по земле расползалась немая тоска.

В кабине одного из самолетов чах странный сероватый человек с безразличным, блуждающим взглядом и холодной полуулыбкой. Эсфирь тоже его заметила.

- Даниэль! – воскликнула она в слезах. – Даниэль! Это ты?

Человек не отозвался, он даже не повернулся в нашу сторону, хотя окно кабины было открыто.

- Я думала, ты погиб при крушении! – крикнула ему Эсфирь. – Пожалуйста, слезай оттуда и поговори со мной! Иначе я сама к тебе приду, слышишь?

Похоже, на сей раз Даниэль услышал. Он качнул головой и, не размыкая губ, словно чревовещатель, произнес убитым, глухим голосом:

- В краю упавших самолетов к мертвецам следует обращаться учтивее.

Ага, ясно. Мертвец, значит. То-то я подумала, больно уж он серый. И вообще, где-то я раньше подобное видела. Наверное, еще в прошлой жизни, до того как попала в Мериламию. В каком-то фильме, кажется. Но что в одном мире смелая фантазия, то в другом – жестокая действительность.

Я тронула Эсфирь за руку:

- Пойдем-ка лучше назад.

- Ты иди, а я останусь, - решительно сказала Эсфирь. – Будь он хоть покойником, хоть упырем, я хочу с ним побеседовать.

Ну вот, только вампиров нам не хватало. В этом несчастном краю упавших самолетов жители были все как на подбор – худые, сутулые и мертвецки-бледные. У любого режиссера ужастиков от такого зрелища слюнки бы потекли.

А у меня подогнулись колени, когда какой-то любопытный покойник выбрался из своего самолета на живых людей посмотреть. За ним подтянулась еще пара-тройка мутных бездыханных типов. Это оказалось не так романтично, как я себе представляла. И вообще, не пора ли делать ноги?

- Эсфирь, - окликнула я. – Поезд вот-вот тронется! Я скоро тоже тронусь! Ты хочешь застрять здесь и превратиться в зомби?!

- Но мой муж… - проговорила она.

- Нет у тебя никакого мужа и точка! – закричала я и схватила ее за руку. Чуть ли не волоком до поезда тащила. Когда мы поднялись по железным ступенькам в вагон, пронзительно зазвучал свисток, и из паровозной трубы повалил дым.

Глава 12. Географическое общество

До Центриуса ехали молча. Да и о чем тут говорить, когда у каждого свои думы? Эсфирь наверняка жалела, что не смогла наглядеться на своего покойного мужа. Я размышляла над тем, как бы так намекнуть исследователям в географическом обществе, что «край зомби и их самолетов» следует обнести высоким частоколом. Несколько раз к нам заглядывала антикварная старушка – и неизменно заставала картину скучающих аристократок.

- До станции десять минут, - заглянув в последний раз, сообщила она.

Подходя к вокзалу, поезд прямо-таки заливался свистками и гудками, точно радуясь, что вот она, долгожданная пристань и сейчас наконец-то удастся отдохнуть.

Вокзал – отдельная история. Нам пришлось пробираться сквозь бесчисленные толпы, обходить стороной бомжеватого вида субъектов и надрывно вопящих горбатых старух, которые выпрашивали милостыню. Спешка и суета. Спешка и суета. Терпеть не могу суету.

Пока ждали экипаж, чтобы доехать до гостиницы, заметила у подворотни трех беспризорных котят. Они лакали из миски, оставленной каким-то сердобольным прохожим. Совсем как у меня на родине. Где бы ты ни находился, в какой бы неведомый край ни забрел, везде обязательно найдутся кошки и люди, которые их любят.

В гостинице, которых на весь Центриус было с десяток, оказался весьма услужливый персонал. Метрдотель лично проводил нас в номер, расшаркался, словно у нас денег завались, и уведомил, что в два часа подают обед. Эсфирь поспешила в ванную, где были приготовлены бочки с горячей водой, - отмываться от вокзальных «благоуханий». А я села штопать драные чулки и драный подол платья. Как в таком виде явиться в географическое общество?

Когда Эсфирь, распаренная, вышла из ванной, я мучилась со своими непослушными волосами перед зеркалом.

- Помочь? – поинтересовалась она. Вишь, какая добрая стала! Чистенькие мы все добрые.

- Да уж как-нибудь сама справлюсь, - с зажатыми в зубах шпильками ответила я.