Упавшие с небес (СИ)

Касание вышло резким и точным, и, словно издеваясь над своим лихим капитаном, Тревор торжественно объявил по общей трансляции:

— Посадка произведена. Возврат энергии.

Это была моя законная реплика, но я махнул рукой и не возмутился.

Глава 16

Едва корабль перестал содрогаться, обосновавшись на тверди, как восстановился, точно дожидался этого толчка, порядок на всём судне. Я ощутил его нервами и кожей, словно протяжный вздох прошёл по отсекам — это Тревор ревностно проверил все сбитые с пути ресурсы. Мне и команды отдавать не пришлось. Искусственный разум хозяйственно подобрал остатки распущенных энергий, без всякого понукания протестировал кольца.

Я расслабленно сидел в кресле, наблюдая нормальный рабочий ритм системы как экзотическое чудо и улыбался, несмотря на то, что положение наше на планете в совершенно неизвестном уголке галактики трудно было назвать внушающим оптимизм.

— Даниель! — позвал я слабо.

Она конечно же услышала.

— Да, Фабиан?

— Не знаю, где мы сидим, но прочно. У меня полный порядок, у тебя как? Лучше бы, конечно, ты заняла законное место в капсуле.

— У нас надёжный корабль и удобные кресла. Что дальше?

— Пока Тревор осмотрится в космических просторах и выяснит, куда нас занесло, проведаем груз — единственное, что при прочих удовлетворительных результатах и бодрости приборов слежения внушает откровенную тревогу.

— Таську можно доставать из капсулы?

— Я думаю, да. Планета пустая и не производит впечатления кровожадной. Какое-то время нам придётся здесь провести, пока не разберёмся с координатами.

— А навскидку?

— Навскидку — хрен его знает. Я по колдобинам странствовал, а потом совершал посадку, хотя уже и не помнил, как это выглядит в натуральную величину — после зачёта в академии и не приходилось такого делать. Я устал думать. Пусть теперь у Тревора голова болит, она у него кристаллическая.

На том и порешили. Я отключился от управления скользнул напоследок взглядом по колонке внешних данных, но вникать не стал: жить тут мы не собирались, выходить из корабля тоже, так что добросовестность усовестившегося бортового мозга пока что работала впустую.

Из кресла я встал бодро, но пошатнулся на первом же шаге и как-то сразу вспомнил, что жутко устал, давно не ел и вообще занимался самыми нетривиальными вещами последние часы или годы — трудно теперь было сказать наверняка.

Чтобы не пугать девчонок я потренировался немного в прямохождении по коридорам и в инженерный отсек прибыл уже бодрым манером уверенного в себе космопроходца.

— Как вы тут?

Обе выглядели прекрасно. Да, лица осунулись и побледнели, всё же рейс выдался не вполне тривиальным, но от пережитых волнений яснее проступили черты и нечто большее, что лежит глубже, в душе — отвага, ценнее которой нет ничего в нашем деле.

В приступе эйфории я обнял обеих, вызвав улыбку на лице Даниель и суровое осуждение у Таськи. Наверняка понимая затруднения дочери, напарница моя объяснила ей, пока шли к трюму:

— Фабиан совершил то, что мало кому удавалось: вытащил нас из настоящего кошмара, так что он имеет право радоваться.

— То есть, это у него нервное? — уточнило по-взрослому суровое дитя.

— Ага, отходняк, — ответила Таисия.

У меня выступили на глазах слёзы умиления, но дальнейший их путь я мужественно сдержал. Я имел право для законной гордости и пользовался им от души до той самой минуты, как мы вошли в трюм.

Я гнал от себя мысли о самом страшном, внушал сознанию, что груз наверняка уцелел, ведь не так и кошмарно тащило нас по колдобинам выполаживания. Я оптимистично твердил, что если уж справилась мёртвая материя, то и живая превзойдёт несчастье, она гораздо гибче и легче залечивает раны. Я старался не думать о том, как раскололся на куски аквариум тангеров и что тоже самое может случиться с инкубатором, доверенным нашей заботе моим первым клиентом.

Короче говоря, я готовил себя как мог ко всем возможным вариантам, но действительность ошеломила, да так, что я застыл с открытым ртом, едва войдя в трюм и лишь благодаря бдительности Даниель дверь оказалась закрыта за нашей спиной.

Они порхали по обширному помещению, сияя неоновой чистотой крыльев, и в тусклом освещении свободного пространства казались вспышками магического пламени. Бабочки из контейнера, их я наблюдал прежде лишь через смотровое окно.

— Если они не умеют телепортироваться, то накрылось дюзами эта высокотехнологичная бадья, — спокойно сказала Даниель.

Я посмотрел на неё и тоже взял себя в руки. Решил, что прийти в отчаяние ещё успею. Инкубатор выглядел довольно-таки целым и даже приборы не показывал в нём существенных изменений, то ли не видели их то ли не отошли ещё от ухабов пространства и завершающей кошмары лихой посадки.

— Делаем досмотр внимательно и бережно. За этих тварей нам тоже деньги платят.

— А мне можно помогать? — спросила Таисия.

— Конечно. Все мы в одной лодке.