Упавшие с небес (СИ)

Его просто не стало. Корабль вывалился в осязаемый мир так внезапно, что оба мы с Тревором испытали немалый шок и одинаково притихли. Он, как видно, растерялся от того, что всё стало как было, а я потому что только лишь научился работать в том пространстве, как оно сменилось этим, а здесь человек играл в ориентировании куда меньшую роль, чем внутри флуктуации.

Я вдохнул, выдохнул.

— Даниель, мы, кажется, вышли.

— Так это хорошо!

— Пока не пойму. Тревор, хватит уже рыдать об ушедшем, здесь я один ничего не сумею.

— Корпус в порядке, — доложила Даниель. — Пойти проверить груз?

— Нет! — воскликнул я.

Пока не было оснований полагать, что одна гадость сменится другой, но инстинкты вопили, что ничего ещё не кончилось. Я, правда, грешил на палачей, ждал их несвоевременного, как всегда, визита, но не угадал.

Проснулся Тревор. Выдал, не притормаживая, целый ворох установочных истин и так же, не переводя дыхания, хотя ему это и совсем не требовалось, доложил условия короткого круга:

— Неизвестная планета слева по курсу.

Потёк водопад данных из которого я, помотав головой, выделил главное. Планета находилась не только слева, но и слишком близко, а скорость наша катастрофически не догоняла орбитальную. Проще говоря, мы уже падали.

— Обновление режима! — рыкнул я на Тревора. Потом сразу переключился на канал к Даниель и велел ей закрепиться в кресле, потому что в капсулу соваться было уже поздно, и терпеть всё выпавшее до самого финала.

Какой груз! Шкуры бы спасти в такой круговерти. Тревор выдал, наконец, и правильную картинку реальности, и отсеянный от мусора остаток: скорость и высота. Я стиснул зубы, чтобы не выругаться, а потом забыл обо всём неважном.

Мы находились на грани хаотичного падения. В плотной здешней атмосфере. Я мог стартовать из промежуточной позиции и выйти на полноценную устойчивую орбиту, но не после прохождения такой невозможной дури как выполаживание. Корабль ещё не пришёл в себя, не собрался в единое ненарушенное целое, да и Тревор лишь отчасти вправил себе съехавшие набекрень мозги. Вполне возможно, что глиссада только развеялась, а не исчезла совсем, потому корабль и реагировал на ситуацию так обоморочно. Посадка грозила меньшими бедами, чем истеричный старт, это я понял сразу, в ней присутствовал шаблон, и я надеялся, что мозги корабля и мои с ходу врубятся в привычную колею и вспашут её хотя и не до гранитного основания планеты.

Она теперь плыла на экране, прекрасная континентами и морями, где голубая, где рыжая, без признаков чьего-либо присутствия, а значит, космопортов и зон обслуживания. Нежилая, несмотря на следы кислорода в верхушке атмосферы, невозможная как рождественский дед — ведь не могло быть на оживлённой трасе, которой мы всё это время держались бесхозных планет земного типа.

Я думал, откуда взялось это чудо, пока переключался на полуручное управление и давил возмущение Тревора, и выравнивал судно для посадки, и пытался удержаться от кувыркания, к которому так склонны корабли, приспособленные более для прыжков по сжатиям и странствию среди космических бездн, чем для прямого пилотажа. Хреновая, короче, балансировка была у нас в атмосфере, и я это исправлял по мере сил маневрированием и безостановочной бранью.

Тревора откровенно коротило, а песочного цвета континент приближался слишком быстро, но тормозил я по чуть-чуть, стараясь пройти по острию иглы, или как это там называется, и не уколоться. Рядом с сушей болталось море, отвлекая внимание приятным окрасом и мелькнула даже мысль сунуться в воду, где контакт обещал быть несколько мягче, но я всё же не рискнул.

Мне ведь предстояло ещё взлетать обратно. Груз грузом, доставка доставкой, но и оставаться на постоянное жительство в ничейном мире мне никак не хотелось. Я ещё не понимал — почему, но знал совершенно точно.

Тяготение планеты жадно влекло нас к себе, стремясь притиснуть к бесплодной груди залётное судно, и я балансировал на грани восприятия, ругаясь с Тревором, с собой, с корпусом и с тем ненормальным, который доверил столь лихому экипажу хрупкое совершенство аквариума. Или это там был аквариум, а здесь инкубатор? На деталях сознание уже не задерживалось.

Я наконец-то сумел собрать в один организм посылающие кольца корпуса и поверил, что мы не распадёмся на части, ещё мгновение спустя, я понадеялся, что и бока не помнём. Послал в очередной раз Тревора туда, куда обычно отправляют людей, потом двинул посадочный резерв, на скорую руку собранный из остаточных колебаний контура.

Мы закачались над истекающей мгновениями бездной, повисели в обморочном равновесии до полной балансировки, а потом пошли вниз, да так хорошо, что я удивился.

Корабль садился на планету во всём великолепии уверенного пилотирования. Наблюдал бы кто со стороны, без колебаний выдал мне золотую карту. Я бы взял. Без денег, но с честью.

Последние секунды припланечивания я провёл в оцепенении успеха, переживая то состоянии, когда всё уже сделано и изменить ничего не можешь, да и не хочешь, потому что справился с бедой. На грани прошлого и будущего, в ледяной красоте момента.