Упавший в пути

Сидя на старом провонявшем псиной кресле, я читал книгу о роботах серии «Ведьма», тех самых, что активно использовались во время завоевательных походов одного из древних королей, правившего аккурат после Взрыва и прославившегося своими попытками объединить все разрозненные земли вокруг. У моих ног лежал Рульф – мой единственный слушатель и просто хороший друг. Этого пса я подобрал на свалке щенком и притащил к себе, несмотря на бабушкину брань и отцовское несогласие. В тот день я получил неслабую взбучку от отца, но питомца все же отстоял. Ничего нового в отношения с отцом эта стычка не привнесла – они и так всегда были натянутыми из-за моего сводного брата, с которым мы друг друга не переносили на дух…

– ««Ведьма» оснащена мощными лазерами атаки с системой самонаведения, на случай отказа или выхода из строя которых боевая машина имеет запас колюще-режущего оружия для ведения рукопашного боя…» – прочитал я вслух для Рульфа. Пес кивнул мне, соглашаясь с тем, что в бою «Ведьма» противник серьезный. Рульф умел говорить и слушать, как человек. Так я раньше думал, пока не понял, что дело вовсе не в собаке, а во мне. Это я мог понимать язык некоторых животных и говорить с ними, не словами, конечно, а чем-то наподобие внутреннего голоса. Возможно, это просто часть моей мутации… или фантазии.

Вы не подумайте, что я уродец с девятью руками и пятаком вместо носа. Нет, конечно, нет! Правда организм, измученный радиацией, иногда выдает всякие немыслимые штуки. Например, у меня при сильной встряске вытекает глаз, а потом отрастает заново, так, что и от прежнего не отличишь…

Когда термокружка опустела, я подумал, что не резон засиживаться дома в такой славный денек. У отца, трудящегося в кузнице на заднем дворе, шла работа. Пересекаться с ним лишний раз нужды не было, последнее время мы вообще не разговаривали, как чужие. Правда, на последний день рожденья он впервые сделал мне подарок – ошейник для Рульфа. Да уж, мне… В принципе, поделка была красивая: на черном кожаном ремне скалились выкованные из металла волчьи головы. Я так и не надел этот дар на Рульфа – таскал в кармане широких видавших виды штанов.

Решив прогуляться, я отправился в Дом Пустыря. Этот древний барак, где по вечерам собиралась молодежь со всей округи, давно стал местом проходным, посещаемым и мегапопулярным. Тут всегда ошивалось много всякого люда: местного и неместного. Порой сюда забредали охотники с лазерными ружьями и огромными лохматыми лайками, которые угрюмо лежали у входа, ожидая хозяев, и провожали суровыми, налитыми кровью глазами всех входящих и уходящих. Заходили старшеклассники, чтобы попить пива втайне от строгих родителей и полапать подружек. Забегали стайки девушек-сортировщиц, закончивших смену на перерабатывающей отходы фабрике…

Народ в Доме Пустыря развлекался, как мог: здесь всегда отыскивалось самоваренное мутное пиво, пара общественных бесхозных гитар и колода карт. Сидеть приходилось на земляном полу или старой покрышке, подпирая спиной обсыпавшиеся от времени кирпичи.

В таком неприглядном месте я и познакомился с девушкой, которая смогла изменить всю мою жизнь. А ведь я ее сначала и не заметил; она сидела напротив на двух положенных одна на другую покрышках и что-то рассказывала окружающим, а потом вдруг взглянула на меня и спросила, не собираюсь ли я домой. Я собирался – день пролетел незаметно. Оказалось, что нам в одну сторону.

Мы вышли из Дома Пустыря, свернули на дорогу, ведущую через свалку к поселку. Девушка кивнула мне снисходительно и пошагала к домам. Я двинулся следом, поравнялся, стараясь не отставать.

Уже вечерело. Свирепое красное солнце устало коснулось краем верхушки яблони, растущей посреди свалки. Девушка ускорила шаг. Я шел рядом с ней, будто во сне. Как только она отворачивалась, пялился на нее, словно идиот. Какая же она была красивая и сильная, как львица или бойцовая собака: загорелая, крепкая. Вот только лицо прятала под длинной белой челкой. Так многие делали, радиация красоты не прибавляла никому.

Разговор не клеился, мы молчали. Моя спутница иногда поворачивалась ко мне и начинала рассматривать мое лицо. Натыкаясь взглядом на искалеченный глаз, она тут же отворачивалась. По-видимому, зрелище такое ей не нравилось. От нечего делать, я достал из кармана ошейник-подарок и стал вертеть его в руках.

– Красивая вещица, – сказала она заискивающе, – послушай, как там тебя…

– Дони, – представился я своевременно.

– Ага, – она кивнула рассеянно. – Подари это мне, а?

– На, бери, – сказал я с внутренним злорадством, если честно, отцовский подарок не вызывал у меня ничего кроме досады, я даже хотел выкинуть «волчий» ошейник, но рука не поднялась, – все равно рано или поздно потеряю и…

Я не успел договорить, сзади раздался топот и лай – моя спутница вздрогнула и, зажав в кулаке добытый трофей, бросилась наутек. Через секунду со мной поравнялись охотники.

– Парень, ты тут девчонку не видел? – спросил меня один из них, придерживая за загривок огромную черную лайку, зыркнувшую на меня свирепым взглядом.