upload

- Надеюсь, эти больше нравятся? – улыбнулся Майкл. – Вообще, кстати, невежливо хлестать по рукам того, кто спас тебе жизнь!

- Зачем? – она не смогла скрыть счастливую улыбку, в которой расплывалось ее лицо, пока она смотрела на цветы. Нора и сама толком не знала, что именно хочет услышать. Зачем он ей приносит уже второй букет или зачем спас ей жизнь. Майкл для ответа выбрал второй вариант.

- Очень уж хочу стать одеялом с рюшами. Мне как несостоявшемуся трансфигуратору крайне любопытно понаблюдать за таким превращением.

- Вынуждена огорчить, - в зеленых глазах впервые за неделю вспыхнул озорной огонек. – Я не делаю из своих спасителей одеяла. Впрочем, меня за мои… Сегодня одиннадцатое?

- Десятое, - ставя букет в вазу, отозвался ифрит.

- Значит, за мои два десятка и еще восемь лет никто не спасал.

- Обычно женщины скрывают свой возраст, - присев у ее изголовья, улыбнулся мужчина.

- Я слегка необычная женщина! – она с тщательно скрываемой усмешкой отвечала. В глубине души признаваясь себе, что ей приятно, что он все же пришел.

- Знаешь, я заметил. Кстати, завтра же одиннадцатое… Как ты относишься к карамели? Я ей по рукам не получу?

- Увидим… Кстати, о Трансфигураторах - моя мама была Трансфигуратором. Профессор Хельга Бутти…

- Я ее помню… - очень скоро в палате последней за войну жертвы ингатуса впервые с ее пробуждения послышался тихий смех. И впервые обитательница палаты, пусть и ненадолго, забыла о том, почему она здесь…

***

Ее выписали пятого июня, впереди было целое лето перед выходом на работу, Кэт и Гарри весь месяц ее навещали, даже заглянула Гертруда в золотистой мантии (Элеонора мысленно пожелала Оливии покоиться с миром, услышав, что валькирия спокойно, в своей постели, отошла в мир иной), занятая уймой дел, в день, когда Элеоноре надели протез, удивительно с помощью магии слившийся с рукой и похожий на настоящую руку. Даже ногти были сделаны так, что их можно было при желании красить и снимать лак. Гертруда постаралась над заказом с любовью. Заглянул Реддл, принесший книги и обсудивший с Норой картины ее любимого Клода Моне. Навестил Влад, по Димитру явно особо не убивавшийся, даже соизволила явиться и пожелать поправляться тетушка Мария. Но самым частым и самым к концу месяца желанным гостем стал Майкл, от которого еще недавно она бы вообще намерения ее посетить не ждала.

Правда, были целых пять дней, когда «ифритская рожа» не заглядывал, мстя ей за стакан, которым она в него швырнула за то, что он напомнил ей о взорванном в подвале его варшавского дома котле. И пригрозил привести на ее прогулку по двору клиники Эдвина.

- Эдвин любит сбивать с ног и укладываться на живот! – «зловеще» сообщал ифрит, «пугая» ее.

Язвительность их общения ей отчего-то безумно нравилась, она отвлекалась от мрачных мыслей и расслаблялась. Хотя сама себе в том, что рада его видеть, что они в какой-то мере подружились, признаться не спешила.

- С возвращением во внешний мир! – объявил мужской бас над ее ухом. Нора подняла голову, глядя на лицо бывшего больше чем на голову ее выше Майкла. Мужчина довольно аккуратно потрепал ее по плечу. – Поправилась? Будем меня испепелять?

- Может, я тебя лучше отравлю? А то какой из меня экспериментатор, когда я аж с марта котлы не взрываю? – отозвалась девушка, шагая вдоль ограды клиники к воротам, у которых начиналась зона трансгрессии. – Ты что предпочитаешь? Быстродействующий и болезненный яд или медленный, но незаметный?

- А как насчет превращения в рыбку?

- Чего?

- Я знаю одно жуткое заклинание, превращающее ноги в рыбий хвостик… Потом тебе придется дать мне противоядие, а то будет Верховная Хранитель рыбой…

- Скотина!

- Ага. Добавлю еще – польская! – девушка растерялась, сообразив, что сильные руки обнимают ее за талию, притягивая к теплому телу под черной футболкой с эмблемой какой-то магловской рок-группы. И замычала, изо всех сил пытаясь стукнуть по спине ифрита, впившегося поцелуем в ее губы, но уже сдаваясь и отвечая на его поцелуй…

- Ненавижу, - прошипела немка, когда поцелуй прервался.

- Неудивительно. Немцы вообще агрессивный народ. Хотя ты ж наполовину полячка, - издевался мужчина. – Да-да, я помню твои рассказы про твое детство и то, что Щербак – твой папочка, - посерьезнел он. – Норси, ты мне нравишься…

- Норси? Да как ты… Откуда ты знаешь?

- Ну, я с Дня Ягнят не только ос видел… Тебе не нравится? Ладно, будешь Норой.

- Наоборот. Мне очень нравится… - ее симпатичное личико, не красивое, как та, прошлая, картинка, а именно симпатичное, чуть-чуть несиметричное, может быть, зато живое, озарила улыбка. Робкая, настоящая, теплая. – Только при Ордене меня так, пожалуйста, не называй, - он сжал ее правую руку, направившись к воротам, до которых осталось совсем немного. – А то я собираюсь писать диссертацию о влиянии яда на организм ифритов, а из тебя выйдет шикарный подопытный.

- Ты неисправима! – хмыкнул волшебник.

- Секрет прост – я не хочу исправляться, - подмигнула женщина, когда они дошли до ворот. – Как насчет перекусить? Обожаю восточную кухню.