upload

Ангел! Я разворачиваюсь к нему и вижу, что он уже встал, но прижимает руку к лицу, а сквозь

пальцы сочится тонкой струйкой что-то красное.

Кровь.

Меня мутит от ее вида. В животе зарождается приступ тошноты, который поднимается по

пищеварительному тракту, и уже через какие-то сотые доли секунды я чувствую, что меня

вырвет. Я плотнее сжимаю губы и с отвращением смотрю на кровь.

Кажется, Ангел разбил нос.

― Что с тобой? ― Борис Владимирович подходит к нему.

― Ничего, ― не убирая руку от лица, отвечает он. ― Упал.

― Упал? ― недоверчиво повторяет учитель и косится на Галанова, который не двигается

уже очень долгое время. Ну, или мне кажется, что долго. ― Уверен? ― спрашивая, Борис

Владимирович дает Ангелу шанс признаться, но тот упрямо кивает. Он не собирается выдавать

Галанова, и я понимаю, почему.

― Да. Я упал. Запнулся о больную ногу.

Борис Владимирович хмыкает и потирает левой рукой свои темные с проседью усы.

― Ладно, ― вздыхает мужчина и смотрит на ребят. ― В зал, балбесы. Урок начался.

Августа, проводи его в медпункт.

Когда все уходят, я подхожу к Ангелу, борясь с желанием убежать, чтобы меня не

вырвало прямо у него на глазах.

― Ты как? ― спрашиваю я, хотя это глупый вопрос.

― Давненько я не разбивал нос, ― ухмыляется он, запрокидывая голову.

Я морщусь, так как чувствую запах крови и говорю:

― Пойдем. Тебе надо остановить… кровь.

Он смотрит на меня, не опуская головы.

― Не переносишь вид крови? ― догадывается он.

Я лишь киваю.

― Ладно. Веди меня в медпункт, мой проводник.

Я вздыхаю с облегчением, потому что Ангел не утратил оптимистический настрой. Я бы

на его месте загибалась и рыдала, как маленькая, от такой боли… Ведь боль ужасная, когда

ломают нос, верно?

Мы доходим до медпункта. Повезло, что он открыт, а то большую часть рабочего дня там

никого нет. Я открываю дверь и придерживаю ее, чтобы Ангел зашел внутрь. Медсестра,

полная женщина сорока лет, увидев нас, подпрыгивает и подходит к нему.

― Что случилось? ― спрашивает она.

― Разбил нос, ― отвечает он невнятно. ― Может быть, даже сломал…

Медсестра берет его за локоть и ведет к кушетке. Он садится.

― Не опускай голову, ― говорит она ему и скрывается в небольшой комнатке. Затем

выходит оттуда с медикаментами. ― Убери руку.

Он убирает.

Я не могу наблюдать за этой процедурой и говорю дрожащим голосом:

― Я подожду тебя в коридоре.

― Ладно, ― отвечает Ангел.

Я вылетаю из медпункта.

Проходит несколько минут. Я брожу по коридору туда-обратно, нервно кусая ногти. Меня

трясет, потому что я вспоминаю, как Ангел упал, как я чуть ли не набрасываюсь на Галанова,

как его глаза стреляют молнии, глядя на меня…

Мое сердце делает бешеный толчок в груди, когда дверь медпункта открывается, и оттуда

выходит Ангел. У него в ноздрях вата, а на лице улыбка. И чему он радуется?

― Ну как? ― спрашиваю я.

33

― Перелома нет, ― отвечает он, и его голос звучит забавно. ― Сильный ушиб. Скажи, у

вас всегда такая медсестра?

― Какая?

― Ну… суетливая.

― Ага. Всегда. Это же ее работа ― суетиться.

― Да, ― кивает он. ― Спасибо, кстати.

Я перевожу взгляд с его носа на глаза.

― За что?

― За то, что заступилась, ― Ангел выглядит смущенным, на его щеках появляется легкий

румянец.

А вот я краснею по-настоящему.

― Не ожидал от тебя такой пылкой реакции, ― признается он, опуская взгляд к полу и

улыбаясь.

Я и сама от себя не ожидала.

― Пойдем на физкультуру, ― говорю я растерянно и разворачиваюсь в сторону

лестницы.

― Эээ, может, прогуляем? ― неожиданно предлагает он.

Я останавливаюсь и непонимающе смотрю на него.

― Ммм?

― Прогуляем физкультуру?

Я, наверно, смотрю на него целую вечность, широко распахнув глаза, и не могу подобрать

слова.

― Это… совсем не ангельский поступок, ― в итоге бормочу я.

Он смеется, и я чувствую, как где-то в районе солнечного сплетения стремительно

разрастается клубок приятного тепла, вызванного именно смехом Ангела.

― Ну, так что скажешь? Согласна?

Он ждет моего ответа, и я киваю, но разумом понимаю, что мы не можем просто так взять

и уйти. Ангел широко улыбается.

― Тогда пошли скорее, пока нас не заметил кто-нибудь, ― говорит он.

Глава шестая

Мы переходим на спокойную ходьбу только тогда, когда сворачиваем с улицы, и школа

исчезает из поля нашего зрения.

― Итак, ― начинает Ангел, ― почему сложилось так, что ты против всех?

Я молчу минуту, подбирая слова.

― Не всегда изгоями становятся те, кого отвергли, ― наконец, отвечаю я. Я не смотрю на

Ангела, но ощущаю на себе его внимательный взгляд. ― Иногда люди сами отталкиваются ото

всех, потому что… потому что в какой-то момент понимают, что не созданы для этого мира.

Точнее, что этот мир не для них.

― Правдиво, ― Ангел коротко кивает. ― Значит, дело не во всех, а в тебе?

Я пожимаю плечами.

― У всех у них обостренное самолюбие, ― ухмыляюсь я.

Ангел смеется.

― Согласен. Я в этой школе без малого три недели и уже жалею, что могу слышать.

Иногда хочется стать глухим, потому что они болтают о реально всякой чуши!

― О да. Это они умеют делать лучше всех…