upload

Дыхание Гарри почти не сбилось, несмотря на солидную физическую нагрузку при тренировке. Его лицо, сосредоточенное еще секунду назад, озарила теплая улыбка, когда он очутился практически в объятиях Северуса.

– У меня получается? – Гарри заглянул в глаза Снейпа, выискивая там ответ.

– Напрашиваешься на похвалу? – в своей неизменной манере съехидничал Северус, отмечая, как сердце начинает громко стучать в груди от такого пристального взгляда Гарри. Отпускать его от себя не хотелось – это и пугало, и бросало вызов ему и его жизненной жажде. – У тебя очень хорошо выходит, – не стал больше мучить неопределенностью Северус. Он аккуратно поправил растрепавшуюся челку Гарри, убирая ее пряди с глаз, неосознанно наслаждаясь прикосновением к его коже, легким и невесомым как дыхание. – Нас Малфои, наверное, уже заждались. Пойдем, Люциус хочет о чем-то поговорить.

– Драко нужно побыть с отцом – он старается держаться, но я-то с самого утра вижу, как тень неуверенности нет-нет, да и проскальзывает в его взгляде, – Гарри в очередной раз подтвердил свою наблюдательность и не по годам развитую мудрость.

– Думаю, Люциус успел помочь Драко вернуть себе присутствие духа. Я долго за тобой наблюдал, – покидая комнату, сообщил Северус, все еще приобнимая Гарри за плечи.

В последнее время он все чаще ловил себя на том, что становится зависимым от прикосновений к Поттеру. Ему нравилось быть близко возле Гарри, чувствовать тепло его тела, ощущать, как их личная магия сплетается. Если раньше он понимал, что его симпатия к Гарри опирается на чувство заботы о мальчике, то теперь, когда Поттер повзрослел, Северус не мог отмахнуться и продолжать игнорировать осознание, что его отношение изменилось, приобретая все более выраженный оттенок интимности. До этого подобное он отмечал лишь применительно к Тому. Это представлялось неправильным и непорядочным, но все же полностью отказаться от того, чтобы хоть иногда дотрагиваться до Гарри, он просто физически был не в состоянии – это являлось чем-то жизненно важным, как дыхание, как сама магия, текущая в телах волшебников. Северус все чаще задумывался о том, что следует как-то изменить ситуацию, потому что душевное равновесие было явно нарушено, и с каждым днем положение все больше усугублялось, не находя решения, которое сознание могло бы принять как правильное. Невозможно вечно откладывать на потом окончательное разбирательство в собственных порывах, опасаясь причинить боль себе или своим близким – понимание такой простой истины все же не добавляло уверенности в том, как следует поступить. Подходя к кабинету, где их ждали Малфои, Северус усилием воли отправил зародившиеся сомнения вглубь, пряча их за потайными дверями, которые он способен открыть только одному человеку – Тому. Мысль о необходимости поделиться своими сомнениями с партнером раскаленным прутом стегнула по нервам – страх остаться непонятым и оказаться отвергнутым все еще перевешивал желание найти выход из тупика, в который он медленно, но уверенно себя загонял.

Гарри понял, что Северус о чем-то задумался по пути в свой кабинет, поэтому не стал мешать ему, решив тем временем посмаковать то восхищение, которое он успел заметить в его глазах, пока тренировался. Он прекрасно видел, что Северусу было очень приятно наблюдать за выполнением довольно сложного комплекса упражнений. Гарри просто-таки купался в нежном зачарованном взгляде Северуса и наслаждался его вниманием не меньше, чем осознанием, что достиг умений, достойных одобрения. Как бы он ни сопротивлялся, но все равно продолжал чувствовать незримое притяжение к Северусу. Его сердце делало пропуск даже тогда, когда они присаживались на один диван, чтобы обсудить что-нибудь серьезное; его дыхание замирало, а по телу прокатывалась волна томления, когда на уроке зельеварения профессор Снейп обращался к нему; на его лице непроизвольно зарождалась улыбка, когда он просто видел Северуса за столом в Большом зале. Что уж говорить о тех мгновениях, когда они прикасались друг к другу… И бороться с этим было так же бесполезно, как и с тем, что после лета приходит осень, а после зимы весна. Когда Северус находился рядом, Гарри становилось почти так же уютно, как и возле Тома, только ощущалось все более остро, ярко и жадно, словно не покидало понимание – все это может прекратиться в одно мгновение, стоит всего лишь сделать неверное движение. Поэтому Гарри старался быть осторожным, чтобы не выдать обуревавших его чувств, с которыми явно проиграл сражение, сдаваясь на милость времени и судьбе.

***

Драко выглядел оживленным и преисполненным уверенности в себе, когда Северус и Гарри вошли в кабинет – это радовало, так как давало надежду, что Люциус нашел нужные слова, которые помогли сыну вернуть уверенность в себе и своих силах. Гарри поздоровался с Малфоем, ответив на рукопожатие, и устроился в кресле так же, как и Северус, немного эгоистично жалея, что диван занят Малфоями.