upload

Дамблдор недовольно вздохнул – в последнее время дела с Орденом Феникса буксовали по всем направлениям. Из бывших соратников лишь единицы согласились возобновить свою деятельность на благо «высшей справедливости». Конечно, кое-какие сведения стекались в штаб, но это были сущие капли в море информации, в которой сейчас нуждался Альбус. Даже создать видимость активного сопротивления людям Барти не имелось ни малейшей возможности – молодежи в Ордене практически не имелось, если не считать за таковую Блэка и Люпина. Были, конечно, свежие кадры из Аврората – Кингсли поработал. Но их на практически незаконные стычки не бросишь… Дамблдор откровенно тосковал по тем временам, когда то ли молодежь была наивнее, то ли среди них находилось больше идеалистов.

– От Ордена осталась одна вывеска, – пробурчал он себе под нос.

Если кто и считал Альбуса выжившим из ума стариком, то он очень ошибался. Дамблдору было не занимать ни сноровки в манипулировании людьми, ни способности делать правильные выводы, ни упрямства, с которым он шел к своей цели. Да – промахи случались все чаще, но это являлось результатом и прямым следствием того, что и планов в последнее время составлялось намного больше, чем, скажем, пять лет назад.

Та же ситуация и с Орденом Феникса… В прошлый раз у них имелось в запасе гораздо больше времени для того, чтобы набрать рекрутов под свои знамена – десяток лет достаточно, чтобы склонить на свою сторону чуть ли не целое поколение юных магов. А что можно успеть за несколько коротких месяцев? Пока Барти не достиг гарантированных успехов, начинать восстановление Ордена не было смысла, да и, честно говоря, сама идея этой кампании с возродившимся Волдемортом и его Упивающимися Смертью пришла на ум Альбусу не так уж давно. Так что немудрено, что Барти удалось быстрее сколотить свою команду головорезов из отбросов магического общества. Для Ордена Феникса такой «материал» не годится – здесь нужны те, кто считает себя способным изменить мир к лучшему, а таких всегда было меньше, чем тех, кто печется лишь о собственном благополучии.

К тому же времени на раскачку уже не оставалось – старость все отчетливее давала о себе знать. Она пришла как-то внезапно – просто одним утром Альбус почувствовал, что ему не хватает сил, чтобы резво вскочить с постели. Он прекрасно помнил о своем возрасте, перешагнувшем столетний рубеж, но для такого сильного волшебника, каким он являлся, это были сущие пустяки. Судя по свидетельствам историков, все колдуны, обладавшие выдающимися магическими способностями, спокойно доживали и до ста восьмидесяти, и до двухсот лет, да и это не служило для них пределом. Тот же Фламель раскрыл секрет философского камня, когда его возраст перевалил за полтора века. Еще десять лет назад Дамблдор ощущал себя полным энергии, позволявшей ему спокойно дожидаться, когда удача придет к нему в руки. Однако в последние годы он не мог похвастаться ни хорошими прогнозами по поводу своего здоровья, ни неистощимым, как раньше, запасом терпения.

– Надеюсь, я все же смогу еще посмотреть тебе в лицо, Том, – раздумья о судьбе собственного Ордена неведомыми путями вывели мысли к главной «головной боли». – Мне нужен твой камень. Я единственный, кто знает ему цену… – Понимая, что подобные размышления не принесут никакой пользы, Дамблдор решительно покинул свой кабинет – прогулка на свежем воздухе всегда оказывала на него умиротворяющее действие. – Заодно и Розмерту проведаю, – даже послеобеденный моцион должен приносить пользу – так считал Альбус, не привыкший к праздности.

***

Гарри, посвятив пару часов полетам на метле, соревнуясь с друзьями в скорости и ловкости, неплохо усмирил свои эмоции. Северус оказался прав – было слишком сыро и холодно, чтобы долго оставаться на улице. К тому моменту, когда ребята решили вернуться в замок, Поттер уже от холода не чувствовал рук, несмотря на защитные перчатки, а лицо горело так, словно он провел в ледяной воде полдня. Самое поразительное, что ни Драко, ни Рон не выглядели такими же замерзшими. Однако объяснялось все очень просто – Гарри забывал о том, что следует поддерживать согревающие чары. Конечно же, он вслух списал это на азарт во время полетов, но сам-то догадывался, что все случилось совсем по другой причине. Теперь ему было немного стыдно за то, что он так грубо разговаривал с Северусом. Хотя упрямый «гном обиды» все же засел в темном закоулке его сознания и продолжал исподтишка долбить мозг, убеждая, что Гарри поступил правильно, показав свой характер.