Упоение местью. Подлинная история графини Монте-Кристо

– Умей не только слушать, но и слышать, – назидательно продолжила та. – В полный бокал много не нальешь, потому что он – полон. Богат не тот, кто много имеет. Богат тот, кто много другим дает. Чем больше отдашь, тем больше сможешь принять. Если любишь, люби так, как хочешь, чтобы тебя любили. В этом радость. А жизнь людская коротка. Потому спеши любить – никто не знает, сколько кому осталось.

– Даже вы, мадам? – насмешливо спросил Николя.

– Даже я, – опустила она глаза. – Маги лишь обозначают дороги. Выбирать путь – собственное дело человека. Потому древние и говорили: «Живи сегодня»… 

* * *

– Красиво, – Ирина отошла от окна гостиной.

– Располагайся, – Николя указал взглядом на строгий, в английском стиле диван. – Я сейчас разожгу камин, чтобы стало уютней, – он чиркнул спичкой. – И будем завтракать.

Веселый язычок пламени побежал вверх по древесной коре, которая, обреченно вздохнув, выпустила скупую струйку сизого дыма.

Ирина опустилась на край дивана, жесткого и неприветливого, который всем своим надменным видом показывал, что он не какой-то там легкомысленный пуфик или безродная кушетка, на которой позволительно бесцеремонно развалиться в домашнем халате, а что он мебель важная и солидная и на нем пристало сидеть чинно и непременно с прямой спиной.

– Я хотела бы умыться и привести себя в порядок, – она вопросительно взглянула на Николя. – И одежда в пыли.

– Конечно, конечно! – забавно всплеснул тот руками. – Я сам должен был предложить. Ванная направо по коридору, третья дверь. Халаты в шкафу. Через час придет прислуга и почистит платье. Можешь принять душ или, если хочешь, ванну. Я пока еще не знаю твоих привычек. Нет, не так, – он смущенно улыбнулся. – Я пока не вспомнил твои привычки. Так правильнее сказать. Хочешь, чтобы я тебя проводил?

Ирина помотала головой и отправилась в ванную комнату, которая оказалась огромной, светлой и строгой, как операционная, в которой каждый предмет и инструмент лежит на своем раз и навсегда определенном месте. Включила душ, скинула одежду на пол и подошла к большому зеркалу.

«И что такое Николя говорил ночью? Что во мне такого удивительного?» – подумала, рассматривая себя так, будто увидела впервые.

Отражение посмотрело понимающе, хотя немного удивленно.

«Обычная женщина, каких много, – притронулась кончиками пальцев к лицу, откинула волосы, провела руками по шее, плечам, груди, бедрам. – Конечно, правильные черты лица, гладкая кожа, красивые волосы делают женщину привлекательной, – повернулась вполоборота, отметив, что изгиб спины, в общем, неплох и рубец на плече не так уж и заметен… Но истинная красота, – приблизила лицо к зеркалу, – таится в блеске глаз и свете, исходящем изнутри».

Отражение согласно кивнуло.

«Блеск – от страсти, а свет – от любви, потому что любовь – дитя души, а страсть – порождение тела».

Отражение прислушивалось к мыслям с явным интересом.

«Любовь и страсть вечно идут рядом и тянутся друг к другу, но в месте их соприкосновения, – она вздохнула, – почти всегда возникает ожог».

Отражение болезненно поморщилось.

– Ну, что смотришь? Не узнаешь или не нравлюсь? – спросила с вызовом и скорчила гримасу.

Отражение поспешило ответить тем же.

– Не нравится – не смотри! – сунула руку под струю воды и стряхнула на зеркало.

Отражение не отвернулось и даже не моргнуло.

– Что хочу, то и делаю! – заявила категорично. – И не делаю того, чего не хочу! Вот так! – Отошла от зеркала и встала под душ.

Когда Ирина, закутанная в длинный черный шелковый халат, вернулась в гостиную, дрова в камине уже разгорелись. Поленья возмущенно трещали, недоумевая, зачем понадобилось их разжигать и растрачивать драгоценное тепло в такое солнечное летнее утро. Напольные часы, соглашаясь, укоризненно покачивали медной головой маятника. Чопорный диван обиженно насупился, пренебрежительно сверху вниз поглядывая на подушки с ярким восточным рисунком, которые Ирина подложила под спину.

Стол был сервирован на двоих. Белоснежные салфетки, серебряные ножи и вилки, тарелки и чашки с гербом, под которым написано… она поднесла чашку к глазам и присмотрелась к латинским буквам: Carpe diem.

– Carpe diem? – произнесла изумленно, вспомнив гадалку.

– Да-да. «Живи сегодня», – повторил Николя, входя в комнату с бутылкой вина и двумя бокалами в руках. – Забавно, что именно эти слова и сказала гадалка, – опустился рядом на диван и принялся разливать вино по бокалам.

– За тебя, дорогая! – поднял бокал.

– И за тебя, Николя, – она сделала глоток, почти не почувствовав вкус вина. – Послушай, Николя, – осторожно провела пальцами по его ладони, – то, что произошло… ни к чему тебя не обязывает и…