Управление

«Теперь Полу удалось договориться, чтобы я стала помощницей на „Лето исследований“, как они его называют. Что означает примерно следующее: я варю кофе для господ ученых, подаю им бутерброды и убираю грязную посуду. Не важно – но это так интересно – быть в компании стольких умных людей. Они постоянно дискутируют, сверху донизу исписывают доски формулами, ни одну из которых я даже отдаленно не понимаю (а ты помнишь, в школе я неплохо разбиралась в физике и математике!), и в воздухе в эти дни царит атмосфера значимости, так, как я представляю, ощущается, когда пишется история. Может быть, когда-нибудь скажут, что здесь возникла важная физическая теория, кто знает?

Между тем Бетти с энтузиазмом заботится о Жаклин, и та счастлива, что остается наедине с бабушкой, но только не утром, когда мы уходим из дома; иногда она протестует в обычной безудержной манере. Но такое пока что быстро проходит, и я тоже решила не позволять себя шантажировать; это может послужить плохим примером.

Кстати, среди физиков есть несколько немцев. Когда я оказываюсь рядом с ними, они не прерывают дискуссию, как это делают американские физики, а переходят на немецкий. Там есть д-р Бете, у него нос картошкой и чрезвычайно высокий лоб, и он говорит на чистейшем немецком языке, д-р Теллер, у которого удивительно пышные брови и, как мне кажется, австрийский акцент, и, наконец, довольно сдержанный д-р Блох, разговаривающий на швейцарском диалекте. Я не подаю виду, что понимаю их, а, как обычно, изображаю идеальную американку; все равно я не могу уследить за содержанием их споров – речь идет об атомных ядрах, электронах, распадающихся частицах и обо всем таком.

Д-р Оппенгеймер, который руководит всем этим делом, между прочим, намного приятнее, чем Пол постоянно рассказывает, во всяком случае, по отношению ко мне».

Оппенгеймер? Он где-то уже слышал это имя раньше. Леттке отметил для себя и другие имена; возможно, выйдет зацепка для осуществления его большой безнадежной задумки.

Затем последнее письмо подруге, датированное началом августа:

«Гертруда, я очень надеюсь, что это письмо все-таки дойдет до тебя; возможно, на долгое время оно будет последним, которое я тебе пишу.

Здесь были люди из правительства, часами расспрашивали обо всем, что связано с Германией, и похоже на то, что Пол, Жаклин и я должны будем уехать; я никому не могу сказать куда.

Гертруда, будь осторожна! Вероятно, война закончится ОЧЕНЬ скоро, ОЧЕНЬ неожиданно – но тогда НИКТО из проживающих в Берлине не выживет! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста: сделай все возможное, чтобы покинуть город вместе со своими, уезжайте, чем дальше, тем лучше. Лучше всего в горы.

С обеспокоенным приветом,

Твоя Вера»