Управление

– Да. Но этого никто не сделал. Тыл уже не так хорошо оснащен. – Он вытащил из кармана еще один потрепанный кусок картона. – Отпускное удостоверение и удостоверение личности, большего никто проверять не хотел. Нас с Кристианом часто путали. И это оказалось полезным.

Хелена посмотрела на него, пытаясь понять, что все это значит, и не знала, что еще сказать. Он тоже больше ничего не сказал. Наступила тишина, и ей казалось, будто весь дом внезапно обрушился на них, большой пустой дом, полный тишины, полный невысказанных слов.

– А теперь? – спросила она, сделав над собой усилие.

– Этого я не знаю. – Он уставился на столешницу. – Вернуться назад я не могу. И двигаться дальше тоже.

Хелена схватилась за свою чашку как за спасательный круг, сделала глубокий глоток чая, а потом, в какой-то умопомрачительный момент, она услышала, как говорит, и не могла поверить, что именно она это сказала:

– Я могу оставить тебя здесь до завтра. Но потом вернется кухарка. И горничная.

Та самая, которая обнаружила спрятанного кролика и доложила матери.

– И мои родители. И до этого нам нужно найти другое решение.

* * *

Хелена решила, что разместит его в комнате Армина. Так было проще всего. Кровать уже была заправлена, она просто перестелет ее утром.

– Ты голоден? – спросила она.

Артур замешкался, покачал головой.

– Совсем немного.

Так что она разогрела ему еду, приготовленную для нее Йоханной, густую овощную похлебку со шпиком, к тому же большую порцию, – кухарка считала Хелену слишком худощавой. Она поставила еду перед Артуром, и он проглотил все с такой жадностью, словно не ел уже несколько дней.

Так и было.

– Я ведь всю дорогу ничего не мог купить, – смущенно сказал он. – Если бы я где-нибудь воспользовался своей платежной картой, они бы сразу же узнали, где я нахожусь.

Хелена кивнула. Это была правда. И от взятой с собой платежной карты мертвого друга ему было мало пользы, потому что, во-первых, ее бы сразу же заблокировали, самое позднее – после того, как сообщение о смерти поступило бы в ЗАГС, – а во-вторых, даже если бы это и произошло не так быстро – что было вполне возможно в зоне военных действий, – то данные в любом случае сохранились бы и когда-нибудь благодаря этой карте можно было бы выяснить, в каком направлении исчез Артур.

Но, видимо, никому и в голову не пришло, что он может путешествовать с разрешением на отпуск погибшего. В противном случае достаточно было бы вписать его имя в поисковой строке.

– А твой телефон?

Он покачал головой.

– Оставил его там.

– Хорошо.

Она попыталась представить себе это. Вязьма находилась примерно в двухстах километрах от Москвы.

– Но ведь поездка на поезде, полагаю, длилась несколько дней. И все это время ты ничего не ел?

Артур пожал плечами.

– На вокзале одна лоточница подарила мне два яблока. А воду можно было пить бесплатно.

– Ты точно наелся? У нас есть еще хлеб, сыр и…

– Спасибо, – перебил он ее. – Всё в порядке. Если я съем что-то еще, мне точно станет плохо.

Хелена поднялась. Мысленно она уже составила список вещей, о которых ей теперь следовало позаботиться, в некотором смысле создавала последовательность, как в программировании, где также приходилось думать о тысяче вещей и все зависело от точного знания того, чего вы хотите достичь и чего избежать.

– Я покажу тебе, где находится душ, – сказала она, размышляя, достаточно ли долго работает отопление, чтобы появилась горячая вода. Да.

Он последовал за ней. Она вручила ему полотенце, показала ему ванну, затем комнату Армина, выдвинула ящики с нижним бельем.

– Ты можешь взять, что тебе подойдет.

– Кому принадлежат эти вещи?

– Моему брату. Но он погиб в Польше, вскоре после вторжения.

– О… Мне жаль.

Она задвинула ящик. Ей придется позаботиться о том, чтобы никто не обнаружил никаких следов Артура. Даже волоска в сливе душа. Нужно будет оставить полотенце в стирке, так же как и постельное белье. Тысяча дел. Программирование было проще. В жизни все постоянно шло наперекосяк.

– Вероятно, мне придется уйти, – произнесла она.

– Почему же?

– Найти другое решение.

В его взгляде она прочитала внезапное подозрение. И страх. Точно так же на нее смотрел кролик, когда она обнаружила его за забором, спрятавшегося под нависшими ветвями.

– Достаточно будет и того, если я смогу остаться переночевать, – сказал он. – Ты не должна из-за меня подвергать себя опасности. Если я смогу просто согреться, завтра я отправлюсь дальше.

– Но куда?

Он замешкался, видимо, не хотел думать об этом, по крайней мере в данный момент.

– Я все еще могу добраться до Мюнхена, ты же видела. А Мюнхен большой. Там уже я найду укрытие.

– А надолго ли?

– До тех пор, пока война не будет окончательно проиграна.

Хелена смотрела на него, как он стоял, измученный и невероятно истощенный, смотрела в его глаза, в которых за страхом и отчаянием поблескивало еще что-то от того ужаса, который, вероятно, им довелось увидеть.

– Просто отдохни, – сказала она. – Я посмотрю, что мне удастся сделать.

Он медлил, но наконец сдался.

– Тогда я пойду в душ. И… спасибо за все. Это уже больше, чем я мог надеяться.