Управление командой в баскетболе

Вскоре Алжан стал олимпийским чемпионом, прибавив этот почетный титул к своим прежним высоким званиям заслуженного мастера спорта, чемпиона Европы и чемпиона страны. Все, казалось, должно было идти хорошо. Но вот прежде спокойного, выдержанного спортсмена начало заносить. Нет, он не отлынивал от тренировок, не терял бойцовской закваски, скорее наоборот.

Во время двусторонних игр Алжан уже не стеснялся в любых ситуациях расталкивать локтями товарищей. Хотя партнерам было и неприятно и больно, это его не волновало. Почти каждый штрафной Жармухамедов оспаривал. Считал, что пробежек он не делает. Удивлялся: как это судья вдруг определил ему, такому большому мастеру, можно сказать, детскую ошибку — пробежку? На замечания партнеров он стал отвечать грубостью, огрызался, обижался на дельные советы. И опять я не пошел дальше спокойных вразумительных бесед с ним один на один.

Две-три тренировки после такой беседы Алжан вел себя нормально, спокойно, а затем у него опять проявлялись черточки зазнайства. Бывали случаи, когда Жармухамедов опаздывал на тренировку, а иногда и вовсе не приходил, объясняя это домашними заботами, о которых не желал рассказывать.

Игрокам тоже была заметна крутая перемена в Алжане. Из застенчивого парня он превратился в самоуверенного, порой грубого человека, ослепленного сознанием своей незаменимости. Об этом говорили и Андреев, и Едешко, и Белов, и многие другие баскетболисты команды. Но ни я, ни кто-либо из игроков, ни команда в целом не сказали ему об этом открыто, в глаза. Здесь я безусловно совершил еще одну тренерскую ошибку в управлении командой, снова не решившись на бескомпромиссный конфликт. Хотя тревожные симптомы требовали вмешательства и тренера, и, наверное, всей команды. Попустительство же привело к новому рецидиву.

На первом туре чемпионата СССР 1973 года в Тбилиси в матче с московским «Динамо» Жармухамедов открыто выразил недовольство свистком арбитра. Это случилось в начале второй половины встречи; когда судьба матча еще не была решена. Баскетболиста, конечно, удалили с поля. Это было сделано совершенно справедливо. И опять моя реакция в данном случае была неправильной. Прежде всего я думал о том, как бы выиграть эту встречу, и даже забыл сделать Алжану внушение. Больше того, в душе я сам был недоволен арбитром, который в спорной, на мой взгляд, ситуации осмелился свистнуть такому великому игроку, как Жармухамедов.

Мое поведение, по сути дела, оправдывало поступок распоясавшегося игрока и давало ему определенные надежды на поблажки в будущем. Хотя после матча, на собрании команды, Алжану было сделано соответствующее внушение и он был дисквалифицирован на одну игру, но тем дело, по существу, и кончилось.

И вот на матче в Таллине против «Калева» произошел новый инцидент. В спокойной игровой ситуации Жармухамедов локтем ударил А. Крикуна по голове. Оправдываясь, он сказал, что Крикун ударил его раньше. Как же, дескать, олимпийский чемпион мог вытерпеть и не дать сдачи? А прежде Алжан терпеть умел. И не раз в борьбе под щитом получал синяки и шишки. Теперь же он стал считать себя настолько великим, что не желал сдерживаться и не отвечать на обиду, хотя бы это было даже в ущерб делу. Для него результат команды, общая победа коллектива — все это потом. Главная фигура — он сам, Алжан Жармухамедов.

За этот проступок Жармухамедова дисквалифицировали на четыре игры. В результате матчи в Каунасе и Тбилиси и еще две игры в Минске — со «Строителем» и «Автомобилистом» — команда ЦСКА провела без своего единственного полуцентрового игрока. Наш центровой В. Андреев был болен, а Н. Дьяченко, выступавший в высшей лиге первый сезон, естественно, еще не мог вписаться в действия коллектива.

Так прощение и покрывательство звезды — с моей стороны в первую очередь — привели к тому, что ведущий игрок подвел команду и не участвовал в большинстве встреч. Мы, правда, стали чемпионами и без Жармухамедова. Но для этого потребовались максимальные усилия всей команды.

Порою тренеры клубных команд находятся в двусмысленном положении: с одной стороны, казалось бы, целесообразно наказать игрока за проступок, а с другой — интересы команды не дают возможности этого сделать. Если бы, скажем, я пришел к руководству ЦСКА и сказал: «Давайте дисквалифицируем Жармухамедова, правда, при этом я не могу гарантировать золотые медали». Я думаю, что вряд ли согласились бы со мной. По совести говоря, я попросту побоялся острого конфликта, потому что такой игрок, как Алжан, пока в команде был один. И только позже выяснилось, что победить можно и без Алжана.

Жармухамедов много пережил после своей дисквалификации, многое понял. Он очень хотел снова играть в большой баскетбол. Он ходил на все тренировки команды, упорно тренировался индивидуально. В ЦСКА ему пошли навстречу, команда протянула ему руку. Сейчас Жармухамедов снова играет в команде и сборной СССР, и играет хорошо, надежно. Думается, что случившееся послужит ему уроком на всю жизнь.