Управляй своей судьбой. Наставник мировых знаменитостей об успехе и смысле жизни

Однако то, что Дипак говорил об аюрведе, частенько понимали неправильно. Он всегда ясно и недвусмысленно подчеркивал, что есть заболевания, которые требуют лечения общепринятыми западными методами. И того больного с нейроэндокринной опухолью он, например, не консультировал. А если бы консультировал, то, скорее всего, сказал бы ему то же самое, что и многим другим больным:

– Вот что я вам рекомендую, — говорит он в таких случаях. — Обратитесь к онкологу или к специалисту по болезням печени, а моим назначениям следуйте только с их одобрения.

И это, конечно, разумный совет.

Кроме того, выясняется, что многие травы и аюрведические средства сильно взаимодействуют с лекарствами, которые прописывают врачи, практикующие западную медицину, и тогда они способны нанести существенный вред. Много лет назад я напомнил Дипаку об одном моем больном, которому сделали пересадку печени. Он принимал препарат под названием такролимус. Какой-то знакомый сказал ему, что грейпфрутовый сок необычайно полезен для здоровья, просто чудеса творит, и больной стал пить его. И знаете что? Совет оказался смертельно опасным. Грейпфрутовый сок, как выяснилось, влияет на обменные процессы, способствующие усвоению такролимуса. К счастью, больной упомянул на приеме о своей страсти к грейпфрутовому соку, а иначе этот совет привел бы к крайне тяжелой реакции.

Дипак уверял меня, что когда к нему обращается, например, больной раком легких или кишечника, он всегда настоятельно рекомендует его следовать назначениям онколога. И подчеркивает, что его советы не заменяют собой официальную терапию, а просто помогают лучше перенести операцию или побочные эффекты препаратов. Он всегда очень следил, чтобы они все обсуждали со своим лечащим врачом и со специалистами по своей болезни. Однако я тоже слушался советов брата. И за многие годы перепробовал на себе много аюрведических средств и пищевых добавок — и некоторые и правда приносили мне облегчение.

21. Родовые муки Дипак

Никак не предполагал, что превращусь в ходячий межкультурный конфликт. В аэропорту меня встречали лимузины и отвозили в роскошные дома на Голливудских холмах или даже в дворец какого-нибудь южноамериканского президента. Я рассеянно проводил рукой по гладким, как масло, кожаным сиденьям и размышлял, как бы объяснить ведическую мудрость тому, кто меня пригласил: актрисе, которая добилась самых больших гонораров в мире, главе Чешской республики, голливудскому боссу, премьер-министру страны, в которой я приземлился на сей раз. А я был словно двойником их всех — искателем духовных истин, который всему миру казался воплощением успеха.

Столкновение этих сущностей достигло кульминации в книге, которая стяжала мне больше внимания, чем все остальное, что я написал — «Семь духовных законов успеха». Там я отстаивал ту точку зрения, что успех следует оценивать с точки зрения самореализации, а не внешних наград. Традиции мудрости со всех концов света прокладывают дорогу именно к внутренней самореализации, и если выкристаллизовать их суть, они говорят об одном — как важно достигать исполнения своих желаний, полагаясь на дух. Это получило в моей книге название «Закона наименьшего усилия», и я совершенно сознательно отделил его от христианских идей, хотя Христос и говорил: «Просите, и воздастся вам» (Мф. 7:7). Не стал я упоминать и о Махариши, который говорил: «Чем меньше делаешь, тем больше достигаешь». Закон кармы проистекает из убеждения, которое распространено во всем мире уже много столетий: хорошие поступки приводят к хорошим результатам, а плохие — к плохим. Мне не было нужды цитировать Новый Завет: «Что посеет человек, то и пожнет» (Гал. 6:7).

Стремление одинаково уважать все духовные традиции глубоко укоренилось во мне. Я не терплю догматизма (мне очень понравилась наклейка на бампер, гласившая «Моя карма круче твоей догмы»), и когда я был маленьким, в нашем доме кишмя кишели детишки самых разных конфессий — индусы, парсы, мусульмане, христиане. Однако дело здесь не только в тяге к экуменизму. Я не хотел писать ни о чем, чего не пережил лично. В повседневной жизни не наберешься духовного опыта, который мне требовался. Общение с Махариши его обеспечивало. Дело в том, что гуру ломают границы. Гуру тебе не лучший друг, он скорее мудрый дедушка, однако от происходящего в присутствии Махариши вполне можно было не только вдохновляться, радоваться и просветляться, но и беситься, изнемогать от усталости, смертельно скучать и бороться со сном. Отношения у нас с Махариши были совершенно особые, и когда я сказал об этом человеку, пробывшему в движении несколько десятков лет, тот рассмеялся.

– Тоже мне откровение, — усмехнулся он. — Всем кажется, что у них с Махариши особые отношения, потому что здесь так и есть. — И он показал себе на сердце.