Упразднение смерти. Миф о спасении в русской литературе ХХ века

Многие люди души принадлежат к интеллигентам, не сопричастным правде пролетариата. Нерешительность, абстрактное мышление, старомодная этика, элементарная трусость и слабость воли – вот лишь некоторые из основных пороков, присущих этим «гамлетоподобным» персонажам, обремененным ценностями Старого мира, подчас вопреки собственному желанию. Такой персонаж представлен в рассказе «Темная вода» (1924). Несмотря на все свои возвышенные принципы, этот представитель несоветской интеллигенции не в состоянии выдержать лишения и голод времен военного коммунизма и прибивается к попу и попадье, питающимся мясом свиней, вскормленных трупами с приходского кладбища. Этот слабовольный интеллигент, некогда ратовавший за революцию, а теперь живущий в доме священника, утверждает, что разочаровался в революции из-за вызванных ею всенародных бедствий и из-за того, что и он сам должен был прибегнуть к «патрофагии», чтобы выжить. Однако несмотря на все самооправдания и на то, что он пал так низко, что питается мясом свиней, вскормленных мертвечиной, он в глубине души понимает, что не революция тому виной, а наоборот, он сам предал ее. Он поддался «слишком человеческим» позывам своего «я».

Но как типичный старорежимный интеллигент, он всегда находит оправдание своим действиям, даже «патрофагии». Тяготея к гамлетовской софистике, он утверждает, что в конечном счете «и жирный король, и тощий нищий – только два разных блюда, съедены же они будут оба за одним столом» (1928: 33). Всех в конце концов съест смерть, а для нее нет разницы, поедает ли кто-то трупную свинину, или его самого съедают черви. Лишенный веры в победу человечества над природой и в конечный результат этой победы – бессмертие, этот читатель Шекспира и, наверное, последователь Екклезиаста забывает, что человек – нечто большее, чем пища для червей, и что власть смерти не абсолютна. Интеллигентский индивидуализм мешает ему понять, что революция совершается для того, чтобы решить сверхзадачу победы над смертью, и что эта великая цель не должна замутняться временными трудностями. Поедая мерзкую свинину и утешая себя цитатами из «Гамлета», этот несчастный индивидуалист обрек себя на жалкое существование на кладбище Старого мира – и он тонет в «темной воде» своего собственного нравственного разложения.

Раздеришин из «Евразии» – тоже человек двойственной души, раздираемой протворечиями, как указывает его фамилия. В отличие от гамлетоподобных интеллигентов, он человек действия и имеет ряд других положительных черт; у него в сущности даже «правильные» мысли (например, идея Евразии), но его индивидуалистический подход к деятельности и классовая ментальность мешают ему стать строителем Нового мира. Раздеришин, с одной стороны, предается горделивым мечтам о личных подвигах, а с другой – ненавидит окружающую его новую реальность, совершенно ее не зная. Он полон честолюбивых устремлений, но не в состоянии осуществить и малой доли, поскольку привык рассматривать любое действие как личную инициативу. Вполне логично, что этот романтический индивидуалист кончает сумасшедшим домом, так как мир может быть разумно преображен только коллективным созидательным трудом; только труд может сотворить реальность еще более сказочную, чем сказка. Однако, прежде чем безумие охватывает несчастного Раздеришина, привыкшего, подобно пушкинскому Германну, ставить все на одну карту, он встречается лицом к лицу с истиной.

Его краткое просветление – результат ночи, проведенной в склепе. Пережитое за это время заставило его возненавидеть и кладбищенский мир Бубнова, и самого Бубнова – это живое олицетворение нэпа. Преисполненный ненависти к мертвому миру прошлого, который порождает смерть и поддерживает ее якобы незыблемое существование, он принимает решение объявить этому миру войну. Но как в Турции, так и в Советской России эта война индивидуалиста, конечно, не может привести к желаемому результату. Проиграв «войну с Великобританией», он решает уничтожить смерть в родной стране: взорвать бубновское кладбище последней гранатой, оставшейся у него после «турецкой кампании». Естественно, Раздеришину не удается победить мир смерти, и его попытка уничтожить власть генерала Оптика и Вия-Дыло в одиночку оказывается такой же бессмысленной, как его турецкая кампания за Евразию. Неудача приводит Раздеришина к неверному выводу, что «кладбище не победить» и что всем миром правит чудовищная власть Смерти (1928:134). Вскоре после своего бессмысленного поступка он получает доказательство своей неправоты.