Упреждающий удар

Сейчас на Колю было жалко смотреть. Он, прикрывая лицо окровавленным носовым платком, пытался бодриться, но от этого выглядел еще хуже.

— Когда Чернозуб успел выдвинуть свою кандидатуру? — спросил Славик.

— Один из его людей отнес документы на регистрацию на следующий день после его отставки, — смиренно пояснил Дед.

После этих слов наступила тишина. Каждый соображал, как быть дальше.

Я думал вот о чем. В Здание я вошел, страшно боясь того, что Дед будет рассматривать мой вопрос, то есть вопрос невыплаты мной долга в семьсот двадцать тысяч долларов. Как я понимал, любое решение этого вопроса вряд ли прибавило бы мне здоровья.

Но как только речь зашла о Чернозубе, все как будто забыли обо мне. И у меня отлегло от сердца. Или не отлегло, но появилась какая-то надежда.

Поскольку у Деда и Чернозуба была старая вражда, нам, играющим в команде Деда, следовало приложить все усилия, чтобы не допустить бывшего министра снова в большую политику. Вот о чем говорил Дед.

Об этом задумались все, а я, помня свой поистине астрономический долг, задумался об этом с особой силой.

— Путей для решения подобных задач вообще существует несколько, — осторожно произнес я.

Все переглянулись, а я напрягся. Но нет, кажется, все в порядке, пробный шар прошел нормально.

— А что если, — сказал Славик и сделал пальцем такое движение, будто нажимал на спусковой крючок пистолета.

И тут что-то нашло на Деда. Он расправил плечи и окинул нас взглядом.

— Ни в коем случае! — воскликнул он. — Хотите сделать из него мученика? Нам надо уничтожить его морально! Слышите? Морально!

Неожиданный взрыв эмоций изумил меня. Взрыв, видимо, объяснялся существованием Калерии — ну да, а кого же еще?! — женщины, с которой жил Дед и которая раньше была женой Чернозуба. Вполне возможно, что Дед обещал этой Калерии не трогать бывшего министра.

Потом слово взял Коля. Перед началом свое речи молодой человек долго жевал губами, но когда начал, всем стало ясно, что мудрость нельзя изобразить, она дается лишь с возрастом.

— Но если оставить его в живых, — страшно волнуясь, начал Коля, — Чернозуб отсидится в окопах, залижет раны и вновь ударит по нам!

Это рассмешило нас. Я, впрочем, не подал виду. Другое дело Славик. Он отреагировал мгновенно:

— Как, как он ударит по нам? — стал подзуживать Славик Колю.

Коля замер в напряжении и вдруг принялся показывать на столе ладонями какие-то фигуры:

— А вот так! И так! А по нашим тылам! По флангам!

Славик откровенно рассмеялся. Коля побледнел. Видя эту картину, Дед поморщился и покрутил головой.

— Успокойтесь, — обратился он к Коле. — ишь, гитлерюгенд.

— У него обязательно найдутся последователей, — волнуется Коля. — Он восстанет! Он возродится, как феникс из пепла!

Неожиданно он вскакивает и отходит к стене. Он долго стоит там, и нам отлично видно, как он дрожит. Всем неловко. Тут я беру слово.

— Не знаю, как насчет самого Чернозуба, — говорю я, — но вот насчет его репутации…

— Да-да, — оживляется Дед.

Коля мелкими шажками возвращается к столу. Я стараюсь не смотреть в его сторону.

— Я знаю, как погубить его репутацию, — говорю я. — Для этого нужна обычная шлюха.

— Не пойдет! — заорал Коля. — Чернозубу уже за 60, он примерный семьянин. У него отличная репутация.

— Знаю я о его репутации, — махнул я на Коню рукой. — Я уверен, что стоит подыскать смазливую шлюху и ей хорошо заплатить…

— Или не шлюху, — подмигивает Славик. — А просто красивую женщину…

Коля смотрит то на Славика, то на меня. Он ненавидит нас обоих.

Я украдкой смотрю на Деда и вижу, что он заинтересовался. Поэтому у меня снова возникает мысль, что во всем виновата Калерия, а еще у меня возникает мысль, что страшный вопрос о долге в семьсот двадцать тысяч долларов можно отложить на долгое-долгое «потом».

Дед тоже смотрит на нас. И вот кто знает, о чем он думает: о том, как пристрелить меня, или о Чернозубе?

— Нужна видеокамера, — напрягаю нервы я, — Дед, если ты еще не сдал те видеозакладки в МУБОП?

Дед отрицательно крутит головой, и у меня наступает момент наивысшего волнения. Но словно гора сваливается с моих плеч, Дед думает о Чернозубе! Мой вопрос он отложил на потом, честное слово!

— Это все слишком просто, — говорит Дед. — Шлюха, не шлюха… Он в политике двадцать семь лет, неужели он поддастся на такие уловки?

— Вот-вот! — кричит Коля.

— Любой человек слаб, — нерешительно вставляю я.

Всеобщее молчание. Дед поднимается. Мы следим за ним, синхронно поворачивая головы.

— Вы просто не знаете, дети мои, — говорит Дед, подходя к сейфу, — какой он человек. Думаете, после того как он перестал быть министром, у него поубавилось спеси? Он, как и прежде, ездит в бронированном «мерседесе-600», его днем и ночью стерегут вооруженные охранники.

Все молчат, а я пытаюсь представить себе, как вооруженные бритоголовцы стерегут примерного семьянина Чернозуба ночью.

— А если подложить под днище килограммов сорок взрывчатки… — начинает Коля.

— Славка, уйми этого хулигана, — говорит Дед.

Славик делает постное лицо. Коля умолкает.

— Даже сильного человека можно сделать слабым, — говорю я и ловлю на себе заинтересованный взгляд Деда.