Упреждение

– Илья Валерьевич, это Пашин и Акимов. Мы звоним из Будущего, у нас всего минута. Мы можем сделать фильм о России две тысячи двадцать четвертого года. Чтобы вы и все, кому нужно, увидели всё своими глазами. Хотите?

– Еще бы! – отозвался генерал. – How much?

– Вах! Соображает… – беззвучно произнес Закоев, следя за секундной стрелкой на своих часах.

– Производственный бюджет фильма – восемь миллионов долларов, – сказал я первое, что пришло в голову, увидел ошарашенные глаза Закоева и Акимова и нагло добавил: – Плюс восемь процентов генеральному продюсеру и десять на студийные расходы.

– То есть десять лимонов? – спокойно спросил Сафонов.

– Без ваших комиссионных, – обнаглел я вконец.

– Понял и доложу начальству, – сухо ответил он. – А как мы платим? Кому?

Тут я увидел поднятую руку Закоева, которой он собирался показать, что время кончилось, и быстро сказал:

– Илья Валерьевич, сначала утрясите цифру. Я позвоню через шесть минут.

И Закоев махнул рукой, выключая связь.

– Ты с ума сошел?! – воскликнул Акимов. – Они не дадут таких денег!

– Я мало попросил, – тут же пожалел я. – Они дадут любые деньги, чтобы узнать, что ждет страну…

– Да, ты мог прибавить, – согласился Закоев. – Я помню то время. Михалкову на «Солнечный удар» дали двадцать шесть лимонов зелеными, а Бондарчуку на «Сталинград» – все пятьдесят. И то были фильмы о прошлом. А мы им сделаем о будущем…

– Набирай снова, – сказал я ему.

– Но не прошло и минуты…

– Набирай!

– Десять тысяч баксов! – воскликнул он.

– Давай набирай! – приказал ему Акимов.

Закоев покачал головой, но снова проделал всю процедуру: нажал «redial», потом опять поговорил с кем-то по-дагестански и наконец мы опять услышали знакомый голос:

– Сафонов слушает…

– Илья Валерьевич, извините, это снова Пашин. Я не учел местные налоги.

– Сколько? – спросил он нетерпеливо.

– Теперь они, как в США, – тридцать процентов.

– Понял. Звони через пять минут. Пока. – И гудки отбоя.

– Ну ты даешь! – восхитился Акимов.

Я усмехнулся:

– Гулять, так с музыкой! – И спросил Закоева: – А ты открыл тогда счет в банке напротив Дома кино?

– Канечно, открыл, – сказал он хмуро. Видимо, при напоминании о Кавказском банке у него разом поднялись и давление, и акцент. – Только Кавказский банк тагда ничего туда не перевел.

– Теперь это неважно. Ждем еще три минуты и звоним ему снова.

Я подошел к стеклянной стене закоевского кабинета на двенадцатом этаже его «Тимур-отеля». Не знаю, начали ли они в 2034-м управлять климатом и регулировать погоду, но в отличие от мряклого московского ноября 2014-го тут стояла морозная солнечная погода, и я хорошо видел декорации Москвы и других европейских столиц середины и конца прошлого века. За ними роботы на левитаторах и подъемных кранах строили из каких-то легких материалов Токио, Нью-Йорк и Сидней.

– Старик, – сказал я через плечо Закоеву, – а сколько стоит построить Киев или Донецк?

– Надо посчитать, – ответил он. – Но сейчас некогда. У тебя осталось сорок секунд. Набираю Сафонова?

– Набирай.

Он снова набрал свой дагестанский канал связи, и после второго гудка голос Сафонова отозвался:

– Да. Это ты, Антон?

– Это мы, Илья Валерьевич.

– Куда мы переводим деньги?

– Yes! – беззвучно выдохнул Акимов и сделал кулаком победный мужской жест в небо.

– «Пальма-банк», – сказал я. – Расчетный счет компании «Тимур-фильм». Какая будет общая цифра?

– Сорок восемь, – принужденно ответил Сафонов и сам дал отбой.

– Ни хрена себе! – восхитился Акимов.

– Наших там двадцать четыре, – сказал я и повернулся к Закоеву. – Теперь ты вспомнил, на какие деньги купил тогда эти поля колхоза имени «Четвертой пятилетки»?

– Подожди, – ответил Тимур. – Сказать – это одно, а перевести такие бабки – совсем другое. Пусть эти деньги сначала поступят на счет…

Но тут сам по себе включился огромный настенный экран, и юная копия Лейлы Казбековны, двадцать лет назад бывшей главным бухгалтером «Тимур-фильма», растерянно сказала:

– Дядя Тимур, у нас на счету появились какие-то сорок восемь миллионов…

– Ура! – сказал Акимов. – Во как их припекло!

– Что с ними делать? – хлопала ресницами девушка.

– Это моя племянница Анжела, – объяснил нам Тимур. – Но мне не нравится этот Сафонов. Очень крутой. Нужно наши деньги убрать от него подальше. – И повернулся к Анжеле: – Срочно перебрось половину в другой банк! Немедленно!

– Но вы знаете дату трансфера? – спросила Анжела. – Это две тыщи четырнадцатый год!

– Неважно! Делай, что я сказал!

– Задним числом? А если у меня не примут…

– Делай! – приказал Тимур.

2

Богатые люди, особенно олигархи, очень не любят вспоминать и, тем паче, благодарить тех, кто помог им стать на ноги. Закоев был таким же, как все, но с кавказской склонностью шикануть.

– Антон! – воскликнул он, как только Анжела отключилась. – Ты гений! Такие бабки! Надо отметить! – И стал один за другим открывать ящики своего письменного стола в поисках, как я понимаю, какого-нибудь дорогого сувенира. А не найдя ничего, просто снял с руки свои часы I-watch-Antic, сделанные под «Командирские» капитанов подводного флота периода Первой холодной войны. И протянул мне: – Держи!