Упрямец Керабан

Остававшиеся несколько часов ночи были посвящены сну. Как ни устал ван Миттен, он, однако, поднялся ранним утром, чтобы успеть сделать хотя бы беглую ознакомительную экскурсию до отъезда из этого места. Благо, господин Керабан еще спал в достаточно приличной комнате лучшей гостиницы. А вот его племянник уже был на ногах и собирался выйти по делам.

Заметив Ахмета, ван Миттен спросил:

— Вы, мой юный друг, не разделите ли со мной утреннюю прогулку?

— Разве у меня есть на это время? — вопросом на вопрос ответил Ахмет. — Мне нужно заняться пополнением наших дорожных припасов. Очень скоро мы пересечем русско-турецкую границу, и в пустынях Лазистана[245] и Анатолии раздобыть хоть что-то будет нелегко. Так что, как вы понимаете, я не могу терять ни мгновения.

— Но после этого, — продолжал голландец, — разве у вас не будет нескольких свободных часов?..

— После этого, господин ван Миттен, мне надо навестить нашу почтовую карету, договориться с каретником, чтобы он затянул гайки, смазал оси, посмотрел, не стерся ли тормоз, и сменил тормозную цепь. Нужно, чтобы после перехода границы нам не требовалась починка. Я собираюсь привести карету в отличное состояние и очень надеюсь, что она благополучно закончит эту удивительную поездку вместе с нами.

— Хорошо! Ну а после? — не отступал ван Миттен.

— После я займусь сменой лошадей и пойду на почту, чтобы уладить это.

— Отлично! А потом? — еще раз спросил ван Миттен, не отказавшийся от своей мысли.

— Потом, — ответил Ахмет, — пора будет отправляться и мы уедем. Так что я вас покидаю.

— Одну минуточку, мой юный друг, — удержал его голландец, — я хочу кое-что вам предложить.

— Предлагайте, господин ван Миттен, только быстро.

— Вы, без сомнения, знаете, что представляет собой провинция Мегрелия?

— Приблизительно.

— Это местность, орошаемая поэтическим Фасисом[246], золотые блестки из которого некогда украшали мраморные ступени дворца на его берегах.

— Действительно.

— Здесь расположена легендарная Колхида, куда Ясон и его аргонавты прибыли, чтобы при содействии волшебницы Медеи захватить драгоценное руно, которое сторожил ужасный дракон и страшные быки, изрыгавшие пламя[247].

— Не отрицаю.

— Наконец, именно здесь, в этих горах, прижимающихся к горизонту, на этой скале Хомли, возвышающейся над современным городом Кутаиси, Прометей, сын Иапета и Климены, дерзко похитив огонь с неба, был прикован к скале по приказу Зевса. И гриф вечно терзает его сердце[248].

— Совершенно верно, господин ван Миттен; но, повторяю, я очень тороплюсь! К чему клонится ваша речь?

— Вот к чему, мой юный друг, — ответил голландец, принимая самый любезный вид. — Несколько дней, проведенных в этой части Мегрелии и Кутаиси, могли бы быть хорошо употреблены с пользой для путешествия и…

— Таким образом, — догадался Ахмет, — вы предлагаете нам задержаться на некоторое время в Редут-Кале?

— О, четырех или пяти дней вполне хватит…

— Предложили бы вы это моему дяде Керабану? — спросил не без хитрости Ахмет.

— Я? Никогда, мой юный друг! — ответил голландец. — Это привело бы к спору. А после достойной сожаления сцены с наргиле я никогда больше не начну никакого спора с этим прекрасным человеком! Можете мне поверить.

— И вы поступите разумно.

— Но сейчас я обращаюсь вовсе не к грозному Керабану, а к своему молодому другу Ахмету.

— Как раз здесь вы и ошибаетесь, господин ван Миттен, — улыбнулся Ахмет, беря его за руку. — Сейчас вы разговариваете вовсе не с молодым другом.

— А с кем же?

— С женихом Амазии, и вы хорошо знаете, что он-то не может терять ни часу.

После этого Ахмет убежал, чтобы заняться приготовлением к отъезду. Раздосадованный ван Миттен вынужден был ограничиться малопознавательной прогулкой к крепости Редут-Кале в сопровождении обескураженного Бруно.

В полдень путешественники были готовы к отбытию. Карета, тщательно осмотренная, обещала отлично служить еще длительное время. Ящик для провизии был наполнен, и в этом смысле нечего было опасаться еще много верст или, вернее, агачей[249] поскольку на втором этапе маршрута нужно было ехать по азиатской Турции. Так что Ахмет мог быть доволен собственной предусмотрительностью. Он все успел, обо всем позаботился!

Господин Керабан тоже был рад, видя, что поездка совершается без аварий и происшествий. Его самолюбие старотурка вскоре будет удовлетворено, когда он появится на левом берегу Босфора, смеясь над оттоманскими властями, вводящими несправедливые налоги! Редут-Кале находился не далее, чем в девяноста верстах от турецкой границы, так что через двадцать четыре часа самый упрямый из турок мог ступить ногой на турецкую территорию. Там он наконец будет у себя дома.

— В дорогу, племянник, и да поможет нам Аллах и дальше! — воскликнул он бодрым голосом.

— В дорогу, дядя! — отозвался Ахмет.

И оба они заняли место в кабине. За ними последовал ван Миттен, тщетно пытавшийся хотя бы рассмотреть мифологическую кавказскую вершину, на которой Прометей искупал свое святотатство.