Упрямый Галилей

Расхожее представление о Галилее как мученике свободомыслия является чрезмерным упрощением. То, что его взгляды отличались от взглядов большинства представителей академического истеблишмента, еще не делает его либералом. Галилей лелеял надежду (cherished the hope), что церковь поддержит его идеи, и полагал, как и многие его современники, что просвещенное папство станет эффективным инструментом научного прогресса. Но он, по-видимому, так и не понял, что католическая церковь, атакуемая протестантами за пренебрежительное отношение к Библии, будет вынуждена в качестве самозащиты ужесточить свою позицию. И все, что представлялось противоречащим Священному Писанию, должно было истолковываться с величайшей осторожностью231.

И вторая, куда более суровая характеристика позиции Галилея, данная автором замечательной книги «Galileo’s Mistake»:

Ошибка [Галилея] состояла в его убежденности, будто природа является сама себе интерпретатором. Это не так. … Неправильно утверждать, как утверждал Галилей, что существует одно-единственное объяснение природных явлений, которое может быть получено с помощью наблюдений и рассуждений и которое все другие объяснения делает ложными. Ученые не открывают законы природы, они их изобретают (scientists do not discover laws of nature, they invent them)232.

Далее у меня еще будет возможность обсудить методологические позиции Галилея, а сейчас вернемся к событиям начала 1610-х годов.

1 (или 2) ноября 1612 года 67-летний доминиканец, отец Никколо Лорини, приор монастыря Санта-Мария-Новелла во Флоренции233, в частной беседе с группой флорентийских интеллектуалов весьма резко выразился по поводу теории Коперника, указав на ее противоречие Священному Писанию. По-видимому, в беседе было упомянуто имя Галилея. Поскольку все слухи, сплетни и мнения распространялись на родине Ренессанса с быстротой молнии, то Галилей, находившийся в то время под Флоренцией на вилле Сальвиати, вскоре узнал о высказываниях Лорини и тут же отписал доминиканцу письмо протеста (впоследствии утерянное). 5 ноября Лорини пишет Галилею: