Упущенный шанс Сталина. Схватка за Европу: 1939-1941 годы

Тем временем в 21.00 25 июня Шуленбург сообщил Молотову следующий ответ Берлина: «1. Германское правительство в полной мере признает права Советского Союза на Бессарабию и своевременность постановки этого вопроса перед Румынией. 2. Германия, имея в Румынии большие хозяйственные интересы, чрезвычайно заинтересована в разрешении Бессарабского вопроса мирным путем и готова поддержать Советское правительство на этом пути, оказав со своей стороны воздействие на Румынию. 3. Вопрос о Буковине является новым, и Германия считает, что без постановки этого вопроса сильно облегчилось бы мирное разрешение вопроса о Бессарабии. 4. Германское правительство, будучи заинтересованным в многочисленных немцах, проживающих в Бессарабии и Буковине, надеется, что вопрос об их переселении будет решен Советским правительством в духе соглашения о переселении немцев с Волыни». Германия высказала заинтересованность в недопущении «превращения Румынии в театр военных действий»[778]. Молотов выразил признательность германскому правительству за его понимание и поддержку советских требований и заявил, что СССР также желает мирного решения вопроса «о Бессарабии и Буковине, но немедленно», поскольку «советское правительство считает, что больше затягивать этот вопрос нельзя». Пожелания Германии относительно проживающих там немцев будут учтены, так же как и экономические интересы рейха. По вопросу о Буковине Молотов заявил, что она «является последней недостающей частью единой Украины и что по этой причине советское правительство придает важность решению этого вопроса одновременно с бессарабским»[779], но, как отметил Шуленбург в телеграмме в Берлин, вполне возможно некоторое изменение советских требований.

26 июня Молотов вновь беседовал с Шуленбургом и заявил, что советские требования «ограничиваются северной частью Буковины с городом Черновицы», и добавил, что советское правительство ожидает поддержки Германией этих требований. Когда Шуленбург заметил, что вопрос решился бы легче, если бы СССР возвратил Румынии золотой запас румынского Национального банка, вывезенный в Москву в 1915 г., Молотов ответил, что об этом не может быть и речи, так как Румыния достаточно долго эксплуатировала Бессарабию. Относительно дальнейших действий Молотов сообщил, что он передаст требования СССР румынскому посланнику в Москве в ближайшее дни и ожидает от Германии поддержки в удовлетворении этих требований, если Румыния не хочет войны[780]. В Румынии еще не знали, что судьба Бессарабии уже практически решена. 25 июня румынский премьер‐министр интересовался у германского посланника в Бухаресте, нет ли ответа на румынское заявление от 20 июня. На вопрос собеседника, не приступила ли Румыния к переговорам с СССР о Бессарабии, Г. Татареску заявил, что «румынское правительство и король полны решимости скорее воевать, чем просто уступить», если Москва потребует передачи Бессарабии. Столь же воинственные заявления выслушивали 24–26 июня от румынских коллег американские дипломаты[781]. Правда, в Бухаресте росли опасения в связи с тем, что неоднократные тревожные обращения в Берлин натыкались на стену молчания. На советско-румынской границе была развернута крупная группировка румынских войск (20 пехотных, 3 кавалерийские дивизии и 2 горнопехотные бригады). В полосе от Валя-Вишеуляй до Секирян располагались войска 3‐й армии (штаб – Роман) в составе горнопехотного корпуса (1‐я, 4‐я горнопехотные бригады), 8‐го и 10‐го армейских корпусов (5‐я, 6‐я, 7‐я, 8‐я, 29‐я, 34‐я, 35‐я пехотные и 2‐я кавалерийская дивизии). Вдоль р. Днестр от Секирян до Черного моря были развернуты войска 4‐й армии (штаб – Текуч) в составе 1‐го, 3‐го, 4‐го и 11‐го армейских корпусов (2‐я, 11‐я, 12‐я, 13‐я, 14‐я, 15‐я, 21‐я, 25‐я, 27‐я, 31‐я, 32‐я, 33‐я, 37‐я пехотные, 3‐я, 4‐я кавалерийские дивизии). Обе армии, входившие в состав 1‐й группы армий, объединяли 60 % сухопутных войск Румынии и насчитывали около 450 тыс. человек[782].