Ураган

Болезнь в тебе как зверь проснулась…
Всего лишь день один назад…
И сердце тут же чутко встрепенулось…
Обжить пристанище земных утрат…
Хотя б пред смертью насладиться…
Своею чистою и детскою Душой…
Чтобы она – легко – как божья птица —
 Сбросив муки – улетела на покой…
Или может быть внезапно исцеленье…
По божьей милости найти…
О, как бы свое новое рожденье…
Во храм ведущие безумные пути…

Еще когда-то в прошлом детстве,
Когда храм брошен был народом,
Ты залезал сюда погреться,
И вдруг полюбоваться ненароком
На эти древние волшебные иконы,
На пыльный брошенный алтарь,
Хранящий в себе смутные погромы,
Еще когда низвержен был наш царь…

Веков вдали раскрытые страницы
Тебя к безумной пропасти вели,
Где люди собственные лица
Изничтожали вечным пламенем войны…

Сейчас и ты игрой без правил…
Завел с женой себя в тупик,
В то время как апостол Павел…
Семье свой памятник воздвиг…
Так он сказал… что каждый должен
Только свою жену иметь…
Во избежание от всяческого блуда…
И пусть разводит их лишь Смерть…
Еще сказал он, что уж лучше…
Во всем лишения здесь на земле терпеть,
Чем осквернять грехами Души…
И торопиться к Бесу в ег сеть…

Попасть… как будто потеряться…
Вот в этой жизни сразу – навсегда…
Как все раздробленные царства…
В пучине векового сна…
Да, он сказал… Их было много…
Пророков… отроков святых…
Свидетелей распятья Бога…
Ртом раскрывающих священный стих…
Но если все грешат пред Богом…
В притворстве мерзком и земном…
И ни с кого не спросишь строго…
Наш чудодейственный закон…
Тогда кого позвать для стражи…
Кому дозволить осудить…
Души прескотские пейзажи…
Портреты нашей сумрачной тоски…
Дать заглянуть в свою темницу…
Любому хитрому зрачку…
Поведать свои горести убийцы…
Клеветнику, и может быть лжецу…
Иль в жалость чью-то напроситься…
Склоняя голову к кресту…
Все, что угодно мог ты сделать,
Но только ты вошел во храм…

Служитель был почти что другом…
Он с чудной нежностью к тебе приник…
Грех отпустил, и с медовухой…
Вмиг развязал святой язык…
Так в полутьме его же кельи…
Вы пили сами за себя…
За обретенье вечной цели,
Еще за Бога и Царя!

Матвей… Священник моложавый,
С тоской разглядывавший баб,
Судил их очень строго… право,
Поскольку сам был Божий раб…
Вот нечестивицы, плутовки.
Куда заводят мужиков?!
От ихней дьявольской сноровки…
Дерьмо везде как семь грехов…
И Ева тоже учудила,
Хоть из Адамова ребра…
Без мужа яблоко вкусила,
И и ей открылся Сатана…

В тумане сих речей обильных…
Тебя… как небо, развезло…
И ты учуял, как постыдно…
Иметь Адамово ребро…
А, впрочем, все это морока…
С цепи собак на баб спускать…
В грязи бескрайнего порока…
Всех утешает Божья Мать…

Так равноправье в Божьем Царстве…
С времен Творенья введено…
И даже Вечный был в мытарствах,
Коль в Марью Духом занесло…
Вот это, Бог мой, просветитель!
С такою верой в чудеса,
Он баб ваял как сам Пракситель,
Хоть и ругал их за глаза…

С такою странною молвою…
Ему быть братом Сатане,
А, впрочем, он дитя Душою…
И грех твой закопал в себе…
Так в это время вы одною…
Волной бегущей по реке…
Спешили к вечному покою,
В раздумьях тающих во тьме…

Он говорил. Ты его слушал,
Молчал, боясь ему солгать,
Так вот огонь летящий в Душу…
Лекарством Божьим может стать…
Потом вы плакали в обнимку,
Матвей читал тебе псалмы,
Псалмы священного Давида…
Ложились в память как стих…
Две тыщи лет вас разделяло…
Забвенье, мрак, кромешный сон…
Однако Слово, словно жало…
Тебя пронзало и сквозь рану…
В тебя… излился… весь Сион…