Ураган. Книга 1. Потерянный рай

Глава 13

ТЕГЕРАН. 20:33. Оставив Мак-Ивера неподалеку от управления компании, Том Лочарт приехал домой – несколько объездов, обозленная полиция, но ничего чрезмерно неприятного. Домом была прекрасная квартира в пентхаусе современного шестиэтажного здания в лучшем жилом квартале города – свадебный подарок тестя. Шахразада ждала Тома. Она порывисто обняла его, страстно поцеловала, умолила сесть перед камином и снять ботинки, побежала принести ему вина – ледяного, как раз как он любил, – захватила закуску, сказала, что ужин будет скоро готов, скрылась на кухню и своим напевным, текучим голосом поторопила слугу и повара, потому что господин уже дома и проголодался, затем вернулась и села у его ног – пол был покрыт толстыми великолепными коврами, – обняв руками его колени, обожая его.

– О, я так счастлива видеть тебя, Томми! Я так по тебе скучала! – Ее английский звучал очаровательно. – О, я так интересно провела время вчера и сегодня.

Она была в легких шелковых персидских шароварах, длинной свободной блузе и, для него, до боли прекрасна. И желанна. Через несколько дней ей исполнялось двадцать три. Ему было сорок два. Они были женаты почти год, и он был приворожен с того самого мгновения, как впервые увидел ее.

Это случилось чуть больше трех лет назад на званом ужине в Тегеране, который давал генерал Валик. Был ранний сентябрь, как раз закончились английские летние школьные каникулы, и Дейрдра, его жена, была в Англии с их дочерью, проводя время на праздниках и вечеринках, и не далее как тем же утром он получил от нее очередное гневное письмо, в котором она настаивала, чтобы он написал Гэваллану и потребовал немедленного перевода: «Я ненавижу Иран, больше не хочу там жить. Англия – это все, что мне нужно, все, что нужно Монике. Почему бы тебе для разнообразия не подумать о нас вместо своих чертовых полетов и своей чертовой компании? Вся моя семья здесь, все мои друзья и подруги здесь, и все друзья и подруги Моники тоже здесь. Я по горло сыта жизнью за границей и хочу, чтобы у меня был свой дом где-нибудь под Лондоном, с садом, или даже в городе: сейчас как раз предлагают суперпривлекательные варианты в Патни и Клэпхеме. Мне смертельно надоели иностранцы и то, что мужа постоянно отправляют работать за границу, мне уже просто в горло не лезет иранская еда и тошнит от всей этой грязи, жары, холода, их отвратительного языка, их мерзких туалетов и сидения на корточках, как какое-нибудь животное, от их ужасных обычаев, манер – от всего. Пора нам наконец расставить все по местам, пока я еще молода…»

– Ваше превосходительство?

Улыбающийся накрахмаленный официант почтительно предлагал ему поднос с напитками, главным образом безалкогольными. Многие иранцы, принадлежавшие к среднему классу и аристократии, пили у себя дома, некоторые – на людях. В Тегеране можно было купить всевозможные спиртные напитки и вина, они также свободно продавались в барах всех современных отелей. Не было никаких ограничений для иностранцев, которые запрещали бы им пить в публичных местах или у себя дома, как в Саудовской Аравии и в некоторых эмиратах, где любого, пойманного за распитием алкогольных напитков, любого без исключения, ожидало предписанное Кораном наказание кнутом.

– Тешаккор, спасибо, – вежливо ответил он и взял бокал белого персидского вина, высоко ценимого знатоками вот уже более трех тысячелетий, едва замечая официанта и других гостей, не в состоянии стряхнуть с себя угнетенность и злясь за то, что согласился прийти сегодня на этот вечер вместо Мак-Ивера, которому пришлось срочно отбыть в их центральный офис в Эль-Шаргазе на другом берегу Персидского залива.

– Но, Том, ты же говоришь на фарси, – безмятежно заметил Мак-Ивер перед отъездом, – а кому-то же обязательно надо там быть…

Да, думал он, но Мак мог с тем же успехом попросить и Чарли Петтикина.