Ураганные войны

Его глаза блеснули. Она почти увидела, как он вздрогнул.

«До чего странный человек», – подумалось Таласин. От его дерзости все тело трепетало от ужаса. Дело было не в том, что ей неинтересны эти барьеры, которые она, похоже, способна создавать лишь с ним, – скорее, наоборот. Но…

– Ты всерьез думаешь, я поверю, что император Ночи с распростертыми объятиями примет в свои ряды Ткача Света? – скептически осведомилась девушка. Внезапно ее осенило, она поняла, чего все это время наверняка добивался сын этого самого императора, и сузила глаза. – Ты всерьез думал, что я попадусь на такую явную уловку? Что чувство благодарности за спасение моей шкуры вышибет из меня здравый смысл?

Чем больше она отчитывала Аларика, тем сильнее он заливался краской. Девушка думала, что он не способен на нечто столь обыденное, как румянец смущения, но ветер, поднятый штормовиком и буйством сражения, настолько растрепал его густые темные волосы, что из-за них выглядывали кончики ушей, и по красноте они могли сравниться с затмением Седьмой. Нельзя сказать, что злость, которую она питала к нему и ему подобным, ослабла, но однозначно притупилась замешательством.

Что с ним происходит?

– Неважно, – процедил Аларик сквозь зубы резким, жестким тоном. – Забудь, что я сказал.

По воздуху разнесся гул гонгов, проходя сквозь черно-золотой купол уже приглушенным, но таким же настойчивым. Это был сигнал к отступлению для всех сардовийских войск, сигнал оставить пыль, руины и мертвых. Таласин потянула нити своей магии, и Аларик последовал ее примеру, расплетая совместно сотканное полотно. В следующее мгновение барьер рассеялся, явив взору хаос, воцарившийся на улице. Сардовийские солдаты прикрывали бежавших товарищей гремящими залпами арбалетных болтов и лишь большим объемом керамических снарядов. Таласин подобралась, ожидая атаки Аларика.

Но ее не последовало.

– До встречи, Ткач Света. – Его взгляд вернул себе жесткость и бесстрастность. – А пока меня не будет рядом, постарайся не умереть под очередной горой падающих камней.

Таласин затрясло от смятения и слепой ярости. Она не могла выдавить из себя ничего в ответ, на языке тяжело повисли лишь бессвязные обрывки слов, и те не давались. Вызвать его на новый бой она тоже не могла: нужно было помочь Сардовии отступить, отбиваясь от войск Кесатха.

Аларик явно тоже понимал это. Уголки его глаз приподнялись, будто за своей зубастой маской он скрывал ухмылку. Что-то не давало Таласин покоя. Что-то в случившемся было… не так, нечто внезапное и дразнящее, скрывающееся под видимым слоем. За его холодным формальным тоном и непроницаемым блеском пристального взгляда.

Пока он не повернулся с явным намерением оставить ее, Таласин не понимала, что Аларик собирается делать.

– Позволишь мне уйти? – бросила девушка.

«Вот так просто?»

Аларик застыл на месте. Он не обернулся, но сжал одну руку в кулак.

– Бессмысленно убивать того, кто уже проиграл, – ответил он мягко, но эти слова поразили его собеседницу точно молния. – Для меня это пустая трата энергии: ты довольно скоро и без того умрешь в попытках скрыться.

С этими словами он ушел, оставив Таласин кипеть от злобы, гадать, почему он так себя повел. Даже когда Сардовия вокруг нее лежала в руинах.

Глава одиннадцатая

С трудом, словно подбитая птица, «Летний бриз» летел над Вечным морем на юг, все больше отдаляясь от Континента. Каракка была настолько повреждена, что постоянно кренилась, деревянный каркас был испещрен вмятинами и отверстиями от пушечных ядер, а от некогда гордо развевающихся парусов остались лохмотья. Некоторые из эфирных сердцевин с магией Шквалмига лопнули, и оставалось только несколько пустых кристаллов, из-за чего корабль еле полз по воздуху.

Он летел среди немногочисленных судов, чье состояние было не лучше: еще одна каракка, тяжелый фрегат, чуть больше десятка кораклов-«ос» и сардовийский штормовик «Наутилус», умирающий левиафан, эфирные сердцевины которого едва волочили покрытый сажей, разбитый стеклометаллический корпус.

Таласин стояла на юте «Летнего бриза», скрестив руки на перилах, и пустыми глазами следила за проплывающими пушистыми облаками цвета хлопка. Неподалеку на палубе заклинатели в белых плащах пытались совладать с неистово жужжащей приборной доской, расшифровывая улавливаемые эфирные волны и обрабатывая передачи, отправляемые в обе стороны по зашифрованным каналам, в то время как остатки Сардовийского Союза пытались поддерживать связь с товарищами. «Летний бриз» и его скромный конвой были не единственными уцелевшими судами, но процесс отступления с Континента был до того беспорядочным, что после нескольких долгих дней сардовийцы оказались разбросанными по всему Вечному морю.

Время от времени осциллограф затухал, и Таласин усиленно подавляла мысли о том, что могло случиться с кораблем по ту сторону канала связи. В противном случае она бы сошла с ума. Ей нужно было сосредоточиться на настоящем, на том, чтобы защитить всех на кораблях.

Но она очень переживала за Каэду.