Урал-батыр

Смерти лицо покажите ему,

Пусть запомнит мою страну!» —

Царь свирепо отдал приказ.

Четыре батыра явились тотчас

Шерстью медвежьей покрыты они,

Ростом батыры дивам сродни.

Сказали: «Будешь бороться иль биться?

Выбирай, чтоб потом не казниться!»

«Подумайте-ка сначала о том,

Как бы вам не погибнуть самим!

Зверя посильнее себя

Отыщите-ка вы, друзья!» —

Так с издевкой Урал произнес.

Хохотали батыры до слез:

«Значит, батыра тебя сильней

Не было и нет на земле?»

Вместе со всеми и царь Катил

Злобным хохотом исходил.

Нужных слов он не находил,

В черной ярости проговорил:

«Крови жаждет душа его.

Приведите быка моего,

Опору и мощь моего дворца,

Пусть он примерно накажет глупца!

Вы же, батыры, не троньте его».

Услышав слова царя своего,

От страха весь народ задрожал —

Жалость у всех егет вызывал.

— Ох, пропадет, пропадет егет! —

Говорили; плача навзрыд.

А тут и дочь Катила стоит:

«О, отец, во имя любви

Без причины его не губи!

Не ты ль позволил по воле своей

Жениха выбирать себе?

Этого парня я избрала,

Нареченным его назвала.

Из-за тебя не смогла я с ним

Поговорить как с мужем своим.

Умоляю: во имя любви

Жениха моего не губи!» —

Так молила она отца.

На молящие те глаза

За слезой набегала слеза.

Но отец не стал ее слушать,

Не смягчил свою черную душу.

Исполинский явился бык,

Скреб он землю, копытами бил,

Слюну свою ядовитую лил.

Подошел к Уралу тотчас,

Не сводя с него страшных глаз,

И, слегка поведя головой.

Рык из глотки исторг громовой:

«На землю не стану тебя кидать.

Буду сушить тебя на рогах,

Пока ты не превратиться в прах

И не станешь по ветру пылью летать!»

«И я тоже тебя губить

Вовсе не собираюсь, бычок.

Чтоб на землю тебя свалить,

Тратить силы не стану, бычок.

Знай, нет существа на земле.

Кто бы был человека сильней.

Не только ты — все потомки твои

Станут отныне рабами людей».

Слыша обидные те слова,

Бык со злостию встрепенулся

И стремглав на Урала метнулся.

Чтобы вскинуть его на рога.

И сейчас же его Урал

Схватил за рога и крепко сжал;

Как тут бык не пыхтел, не старался,

Как ни бился, ни вырывался,

Освободиться сил не нашел —

По колени в землю ушел.

От жестоких потуг у быка

Из пасти черная кровь потекла.

Верхний зуб его отлетел,

Обессилел бык, ослабел.

Изнемог — устоять не сумел.

Увидав такое, Катил

И все, кто рядом с Катилом был,

В изумленье пришли, говорят,

Каждый замер, страхом объят.

Урал от слов не отрекся своих,

Быка свирепого оставил в живых:

Вывернув ему рога.

Увязшего вытащил из земли.

У быка все четыре копыта

Раздвоились тогда, говорят,

Были песком и грязью забиты.

Кровью затекли, говорят.

Урал:

«Рога, которые я согнул,

Кривыми останутся навсегда.

Пасть, из которой вылетел зуб,

С прорехой останется навсегда.

Надвое треснувшие копыта

Не зарастут — пребудут такими,

И у детей твоих копыта

Навеки останутся двойными».

— Нападайте со всех сторон! —

Катил батырам знак подает.

Те метнулись тотчас вперед:

«Если от рук наших смерть найдешь,

В какую яму твой труп забросить?

Если случится, что не умрешь,

В какую страну твое тело забросить?»

Так одни из четверых

Уралу с издевкою сказал.

Но тот не испугался их.

На великанов этих Урал

Ринулся, разгораясь огнем:

«Подходите все вчетвером!

Силу батыра, что ищет Смерти,

На себе, батыры, проверьте.

Если умру я в ваших руках,

Тела бросьте льву моему;

Коль хватит сил меня одолеть.

Закиньте к живому роднику.

Если ж в руки мои угодите,

Мотыльками в небо взлетите.

Закинуть вас куда и кому?

Когда дивов я искрошу,

Воду живую захвачу

И по пути поверну сюда.

Где, скажите, я отыщу

В муку превращенные ваши тела,

Душонки пустые, что мать вам дала?»

Слова Урала вызвали смех.

«Коль тебя хватит на нас на всех,

Если сможешь нас победить,

На спину каждого уложить.

ЕСЛИ смерть от тебя найдем,

Можешь нас бросить перед царем», —

Так с насмешкой они отвечали

И затем на Урала напали,

Насмерть схватились с ним, говорят.

Одного тут Урал схватил

И в царя швырнул что есть сил;

Остальных же троих заодно

Перед всеми растер в толокно.

Затряслась земля от того —

И царь, и вся прислуга его,

Как и четыре великана,

Пылью рассеялись над майданом.

Матери, исходившие плачем,

Отцы, что горем были охвачены,

Дети, связанные по рукам,

Все это видели, говорят.

Шум повсюду поднялся и гам.

К Уралу сбежались все, говорят.

Ко дворцу подъехал Урал,

Весь народ у дворца собрал.

Тем, кто спрятался или сбежал,

Возвращаться домой приказал.

Выбрав старшего средь остальных,

Лишь собрался покинуть их,

Как в движенье пришел круг людской,

Стали рядить все и судить.

Выступил из толпы старик,

Стал такие слова говорить;

«Егетом истинным ты оказался,

Ничьих угроз не испугался.

Сердце великое у тебя,

Сила могучая у тебя;

Нас жалеючи и любя,

Ты явился сюда, батыр!

Та, что вызвала гнев царя,

Та, что столкнула с ним тебя,

И тем самым спасла всех нас

На годы долгие — не на час —

Наша царская дочь была.

Нам счастье и волю добыла она.

Вспыхнув нежным к тебе огнем.

На спор пошла со своим отцом;

В жены ее ты возьми, егет,

Оставайся с нами, егет!»

Услыхав такие слова,

Видя, что едина молва,

Решил жениться на ней Урал.

В жены царскую дочь он взял,

Погостить тут решил, говорят.

Глава 3