Урал грозный

Перейдем в соседний кузнечно-прессовый цех. Здесь, среди оглушающего грохота молотов и штамповальных прессов, ваше внимание остановит статный, рослый двадцативосьмилетний кузнец, на редкость ловко орудующий массивными заготовками, плавно, без задержки путешествующими от нагревательной печи к трехтонному молоту и куче остывающих готовых поковок. Перед вами лучший кузнец завода Григорий Коваленко. Когда он кончит работу и приоденется по-праздничному, на его пиджаке блеснут знаки его трудовой доблести — орден Ленина и орден Трудового Красного Знамени.

Подобно Сидоровскому, Коваленко — заводской старожил. В 1929 году он приехал сюда на новостройку с глухой сибирской станции Называевской. Здесь он окончил школу фабрично-заводского ученичества. Хотелось ему стать токарем, а стал кузнецом. Сначала погоревал, потом приохотился, полюбил свою профессию.

Весело, с молодым азартом работает кузнец Коваленко. Про таких людей в народе говорят: у него в руках каждое дело поет! Этому человеку словно самой природой противопоказаны застой и самоуспокоенность. Как ни ловко ладится у пего дело, а кузнец все думает, что бы еще выхитрить. Коваленко — один из зачинателей стахановского движения на заводе. В дни войны он в первом ряду передовиков, задающих фронтовой темп всему заводскому коллективу.

— У меня,— говорит Коваленко, задорно и лукаво поблескивая голубыми глазами,— такое правило, чтобы норма за мной шла, торопилась. А близко к себе я ее никогда не подпускаю...

Коваленко — мастер щедрый. Опыт свой он каждому рад передать — гляди, присматривайся, учись. Не ладится что — позови, покажет и расскажет. Двадцать восемь подручных Коваленко уже работают самостоятельно, и неплохо работают. Коваленко — хозяин в самом благородном смысле этого слова. Ему мало точно соблюсти технологию и выдержать размер по чертежу. Время от времени он идет в цех, куда направляются на обработку его поковки. Там выспрашивает, выведывает, как поковка, не трудно ли с ней возиться? И если скажут ему, что припуски велики, лишняя работа получается, то пусть хоть сто раз соответствуют поковки чертежу, ночь не поспит, а придумает, как нужно делать, чтобы товарищу в соседнем цехе труд сократить...

Если из шумного кузнечно-прессового цеха вы переберетесь в тихую комнату, где работают люди самой тонкой, самой ювелирной из всех заводских профессий — слесаря-лекальщики, и спросите, кто здесь самый искусный, всякий вам укажет на худощавого, всегда аккуратно одетого, тщательно выбритого человека, поглощенного своей работой:

— Вот он — Анатолий Михайлович Чугунов.

Лекальщик он давнишний, со школы ФЗУ. Дело свое полюбил пуще жизни. В лекальном деле есть такие секреты и хитрости, до которых приходится доходить своим чутьем и соображением. Чугунов с 1937 года стахановец и с того же года устойчиво держит на заводе первенство по своему делу.

Чугунов — инструктор стахановских методов работы. Он читает лекции. Восемь отличных лекальщиков он подготовил из самой зеленой молодежи.

В каждом цехе есть свой Чугунов, свой Коваленко, свой Сидоровский.

Эти люди — славная гвардия рабочего класса. На их благородном патриотизме зиждется мощь нашей военной экономики, потому что их почин, их энтузиазм ведет за собой массу.

...Рабочий день многотысячного отряда воинов трудового фронта в разгаре. В заготовительных цехах гулко ухают прессы и многотонные молоты. Брызгая искрами, льется из ковшей в земляные формы белый, ослепляющий поток стали. В обрабатывающих цехах плавно скользят по металлу упругие резцы, причудливыми прядками завивается стальная стружка. В огромном здании механосборочного цеха скользят под потолком мостовые краны, перенося со стенда на стенд тяжеловесные туши самоходных пушек.

Вокруг собираемых машин копошатся рабочие бригады: слесари, электрики, заправщики. На глазах у курсантов танкового училища, проходящих на заводе наглядную практику изучения материальной части, беспорядочная масса тяжеловесного металла быстро превращается в грозные самоходные пушки. Заправленная горючим тут же на стенде, пушка своим ходом выкатывается из широких цеховых ворот. В соседнем, последнем на заводском пути цехе самоходка будет дооборудована до мелочи, до инструмента, до перочинного ножа для своего будущего хозяина. Ее обкатают на танкодроме. Она отстреляется на полигоне и, получив экипаж, вползет по массивным мосткам на железнодорожную платформу. Длинный состав потянется на запад, туда, где идет война...

Теплая от прикосновения тысяч заботливых хозяйских рук мастеров, она громом своих выстрелов напоминает друзьям и врагам, что рабочий Урал стоит бессменно на страже родной страны.

1944

ВТОРАЯ МОЛОДОСТЬ

В крупном промышленном городе Украины Харькове был завод. У него было богатое революционное прошлое, спаянный коллектив рабочих, техников, инженеров. На заре советского танкостроения завод перевооружился. Из его ворот стали выходить «сухопутные броненосцы».