Уральская копилка

К 1900 году окончила курс в Екатеринбургском епархиальном женском училище дочь священника из села Каргаполья, теперь Курганской области, Варвара Боголепова. Девица была отличницей, расторопной по характеру, и начальство училища предложило ей должность воспитательницы. Боголепова и несла ее лет пять. В 1905 году, или вскоре после него, она вышла замуж за школьного однокашника и потом «компанейщика» П. П. Бажова — М. М. Суворова. После Октябрьской революции Боголепова-Суворова была музыкальным педагогом в Екатеринбурге (Свердловске). Родилась она в декабре 1883 года, а умерла 30 июня 1965 года, на 82-м году жизни.

На первой странице своего сборника, очевидно уже в более безопасное время, составительница написала свою фамилию; как муж ее сестры, я получил сборник «по наследству».

В моем собрании имеются и другие сборники революционной литературы дооктябрьского времени. Но ни в одном сборнике нет того, что есть в тетради Боголеповой.

СОХРАНЕННАЯ РЕЧЬ

Иная речь, выступление очень важны для истории, а вот, поди же ты, оставшись незаписанными, словно бы потеряны для нас. И сколько же таких интересных и важных речей осталось, вероятно, вне поля зрения потомков. Вот почему так полезно сохранять черновики или стенографические записи выступлений.

Пример — черновики речи-воспоминания о Ю. Н. Либединском его жены.

Известный советский писатель Ю. Н. Либединский родился в Одессе. Но ему не было и трех лет, как его отец, врач, переехал в город Миасс, ныне Челябинской области. Здесь-то и прошли детство и юность писателя. А среднее образование он получил в Челябинском реальном училище, здание которого теперь занято институтом механизации сельского хозяйства.

В годину смерти писателя, 14 ноября 1960 года, решено было поместить на здании мемориальную доску. В связи с этим в Челябинск прибыла вдова писателя Лидия Борисовна. Она присутствовала при открытии этой доски, выступала в некоторых учреждениях Челябинска — в областной библиотеке, в редакции молодежной газеты «Комсомолец» и других местах.

Ю. Н. Либединский.

Для своего выступления она подготовила речь-воспоминание о муже. Черновик этой речи Лидия Борисовна подарила мне для будущего Уральского архива литературы и искусства. И, таким образом, он стал важным документом в личном фонде Ю. Н. Либединского.

Писан черновик бегло, неразборчиво, видно было, что Лидия Борисовна очень волновалась, вспоминая о дорогом человеке.

* * *

«Мне выпало большое счастье прожить с Юрием Николаевичем Либединским почти 20 лет. За эти годы мы расставались с ним только во время войны, когда он выезжал на фронт. Почти 20 лет я ежедневно имела счастье общаться с ним, наблюдать, как он работает, и по мере своих сил и возможностей старалась помочь ему в этой работе — подбирала материалы в архивах и библиотеках, писала под его диктовку, переписывала его рукописи. Мне была открыта вся его творческая лаборатория. Вот мне и хочется рассказать вам, как работал этот большой писатель и замечательный человек.

Когда после смерти Юрия Николаевича ко мне обратились из Центрального архива литературы и искусства, где хранятся рукописи лучших наших писателей и культурных деятелей, с просьбой передать на государственное хранение архив Юрия Николаевича, я сказала, что могу передать только часть архива — рукописи тех произведений, которые были уже ранее опубликованы; неопубликованная же часть архива — как неопубликованные художественные произведения, так и письма, дневники, записные книжки, внутренние рецензии и пр. — должна остаться у меня, и я буду постепенно подготовлять все это к публикации. Дирекция архива согласилась с моим предложением.

И вот когда, после того как мы два месяца вместе с работниками ЦГАЛИ разбирали и сортировали архив, его нужно было перевезти на хранение, то оказалось, что для этого потребовался полуторатонный грузовик, на него погрузили 80 больших вязок. Мне было очень жаль расставаться с рукописями. Я знала, что это самое дорогое, что было у Юрия Николаевича, это самая лучшая и большая часть его жизни. И вместе с тем я думала: каким же поистине огромным тружеником надо быть, чтобы хотя бы просто исписать такие груды бумаги, а ведь это было не механическое писание, а кропотливейшая и напряженнейшая работа, требовавшая от писателя мобилизации всех его духовных и физических сил.

Юрий Николаевич не был человеком замкнутым, нелюдимым, погруженным только в свою работу. Сколько людей пользовалось его дружбой, его заботой, его поддержкой, и всегда это делалось легко и с «с большой охотой», как он любил выражаться.

Когда Юрия Николаевича спрашивали, когда он успевает столько писать, он, смеясь, отвечал:

— Главное в нашей работе — это регулярность. Если писать в день хотя бы по две страницы, это выйдет около семисот страниц в год — вот вам простой арифметический расчет.

И действительно, он работал каждый день. Помешать ему не могло ничто — ни внешние события, ни общественная работа, ни даже болезнь, которая с годами все больше и больше мучила его.