Уральское эхо

– Начнется война, и введем, – вздохнул Алексей Николаевич, убирая блокнот. – Никто не позволит, чтобы в условиях военных действий драгоценные металлы утекали к противнику. Или снова объявим монополию на скупку по твердым ценам.

– Война… – пробормотал действительный статский советник и поднял глаза на сыщика. В них был страх.

Глава 3 Все началось с «тряпезонов»

Лыков изложил свои соображения начальнику ПСП. Граф Платов занимался в городе операциями с драгоценными металлами. Видимо, по поручению главного столичного злодея. Вот подсказка, которая должна дать след.

В свое время, установив личность Мориарти невского разлива, Алексей Николаевич сообщил об этом директору Департамента полиции Белецкому. Тот заинтересовался, но не сильно: политический сыск забирал все его внимание. С разрешения шефа Лыков ввел в курс дела трех сослуживцев: Лебедева, Филиппова и начальника ПОО[29] полковника фон Коттена. Министру и его товарищу полицейские ничего сообщать не стали.

Теперь Филиппов, который вел за «иваном иванычем» собственное наблюдение, толкнул дело. И самым неожиданным образом. Выдающийся сыщик и большой знаток столичного дна, он понял главное: для масштабной скупки золота Рудайтису нужна сеть комиссионеров. Выйти на нее сразу не получится, следует тянуть ниточку с конца. И Владимир Гаврилович приказал взяться за «тряпезонов».

Š

Так именовали преступный промысел, которым занимались те же тряпичники – отсюда и название. Люди с мешками стояли на перекрестках главных торговых дорог. Не парадных проспектов, а тех, по которым ломовики возили товары. Они махали едущему обозу, возницы останавливались и ссыпали жуликам в подставленные мешки то, что находилось на качке[30]. Мука, овес, вата, рис, хлопок, медь, сахар – все шло в дело. Тряпичники тут же расплачивались и уходили с добычей. Воровство происходило прямо на улицах, на виду у множества людей, включая постовых городовых. Обнаглевшие «тряпезоны» никого не стеснялись. Пропажу одного-двух пудов груза хозяева не замечали или махали на мелкие потери рукой. Но из таких пудов складывались уже значительные обороты. Рядовые воры приносили слам в склады тряпичных артелей, где итоговая добыча считалась уже на десятки и сотни пудов. Покупать их на Обводный канал приезжали нечистоплотные магазинщики. Власти завороженно наблюдали за происходящим и ничего не делали.

Владимир Гаврилович дал команду, и за мешочников взялись сыскные. Нажали как следует: счет арестованным пошел на дюжины. Их хватали на месте преступления, за компанию с ломовиками, и доставляли на Офицерскую. Там допрашивали и быстро отправляли в Домзак. Кражи вроде бы мелкие, мировой судья приговорит к месяцу арестного дома, но до передачи дела судье пройдет время. Человек кукует в цинтовке, а дома семья без куска хлеба… Сыскные готовы войти в положение, но говорят: заслужи свободу. Расскажи, как у вас устроено воровство, кто главный, кто на подхвате, куда девается товар. Не знаешь? Тогда сиди. У следователя таких, как ты, много, к зиме дойдут руки и до тебя… И самые слабые начали давать показания. Уже через несколько дней Филиппов столько знал о тряпичных королях, сколько за десятилетия не доходило до полиции. Но его интересовали крупные деловики, те, кто мог по своему масштабу заниматься фиксом[31]. Цепочка постепенно складывалась, одно ее звено тянуло за собой другое.

Сначала в нехорошем трактире «Золотая нива» на Мало-Царскосельском проспекте по наводке «тряпезонов» арестовали крайне опасного вора-взломщика Ивана Гусева. Этот крестьянин Лужского уезда Петербургской губернии славился тем, что всегда ходил с ножом. А при задержании оказывал полиции вооруженное сопротивление, что не свойственно русским фартовым. При воре обнаружились ломбардные квитанции на украденные им вещи. Мужское пальто на кошачьем меху с воротником из стриженой лисицы, кофта выхухолевая на атласе, оленье полупальто… Подсказку дала самая дорогая находка – шинель драповая на вате с мерлушковым воротником шалью. Такую стянули у самого действительного статского советника Елисеева! Григорий Григорьевич возглавлял торговое товарищество «Братья Елисеевы», а еще массу других обществ. Конезаводчик, виноторговец, банкир, владелец пивоваренного завода, парфюмерной фабрики, завода по изготовлению автомобилей… Потомок оборотистых ярославских крестьян стал гласным Думы, был возведен в дворянство и носил Владимира на шее. Магнат первый сорт. А за копейку удавится.

Беседу с вором провел коллежский регистратор Кренев, любимый сыщик Лыкова в ПСП. Человек умный и хваткий, опытный и храбрый, Сергей Николаевич вырос из надзирателей в исправляющие должность районного чиновника. Кренев расписал Гусеву перспективы. За ношение ножа ему светит всего месяц тюрьмы. А вот за кражу со взломом, да еще у Елисеева – рештак[32] года на четыре. С последующим запретом жить в Петербурге. Навечно! Однако можно смягчить участь, если вор ответит на некоторые вопросы.